Внимание! Перед вами устаревшая версия сайта!
Чтобы перейти на новую версию - щелкните по любой ссылке слева.
Г.Х. Андерсен
Дюймовочка
ила на свете одна женщина. У нее не было детей,
а ей очень хотелось ребеночка. Вот пошла она к
старой колдунье и говорит:
- Мне так хочется, чтоб у меня была дочка, хоть
самая маленькая!..
- Чего же проще! - ответила колдунья. - Вот тебе
ячменное зерно. Это зерно не простое, не из тех,
что зреют у вас на полях и родятся птице на корм.
Возьми-ка его да посади в цветочный горшок.
Увидишь, что будет.
- Спасибо тебе! - сказала женщина и дала колдунье
двенадцать медяков.
Потом она пошла домой и посадила ячменное
зернышко в цветочный горшок.
Только она его полила, зернышко сразу же
проросло. Из земли показались два листочка и
нежный стебель. А на стебле появился большой
чудесный цветок, вроде тюльпана. Но лепестки
цветка были плотно сжаты: он еще не распустился.
- Какой прелестный цветок! - сказала женщина и
поцеловала красивые пестрые лепестки.
В ту же минуту в сердцевине цветка что-то
щелкнуло, и он раскрылся. Это был в самом деле
большой тюльпан, но в чашечке его сидела живая
девочка. Она была маленькая-маленькая, всего в
дюйм ростом. Поэтому ее так и прозвали -
Дюймовочка.
Колыбельку для Дюймовочки сделали из блестящей
лакированной скорлупки грецкого ореха. Вместо
перинки туда положили несколько фиалок, а вместо
одеяльца - лепесток розы. В эту колыбельку
девочку укладывали на ночь, а днем она играла на
столе.
Посередине стола женщина поставила глубокую
тарелку с водой, а по краю тарелки разложила
цветы. Длинные стебельки их купались в воде, и
цветы долго оставались свежими и душистыми.
Для маленькой Дюймовочки тарелка с водой была
целым озером, и она плавала по этому озеру на
лепестке тюльпана, как на лодочке. Вместо весел у
нее были два белых конских волоса. Дюймовочка
целые дни каталась на своей чудесной лодочке,
переплывала с одной стороны тарелки на другую и
распевала песни. Такого нежного голоска, как у
нее, никто никогда не слышал.
Однажды ночью, когда Дюймовочка спала в своей
колыбельке, через открытое окно в комнату
пробралась большущая старая жаба, мокрая и
безобразная. С подоконника она прыгнула на стол и
заглянула в скорлупку, где спала под лепестком
розы Дюймовочка.
- Как хороша! - сказала старая жаба. - Славная
невеста будет моему сыну!
Она схватила ореховую скорлупку с девочкой и
выпрыгнула через окно в сад.
Возле сада протекала речка, а под самым ее
берегом было топкое болотце. Здесь-то, в болотной
тине, и жила старая жаба со своим сыном. Сын был
тоже мокрый и безобразный - точь-в-точь мамаша!
- Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! - только и мог он
сказать, когда увидел маленькую девочку в
ореховой скорлупке.
- Тише ты! Еще разбудишь, чего доброго, и она
убежит от нас, - сказала старая жаба. - Ведь она
легче перышка. Давай-ка отнесем ее на середину
реки и посадим там на лист кувшинки - для такой
крошки это целый остров. Оттуда уж ей ни за что не
убежать. А я тем временем устрою для вас в тине
уютное гнездышко.
В реке росло много кувшинок. Их широкие зеленые
листья плавали по воде. Самый большой лист был
дальше всех от берега! Жаба подплыла к этому
листу и поставила на него ореховую скорлупку, в
которой спала девочка.
Ах, как испугалась бедная Дюймовочка,
проснувшись поутру! Да и как было не испугаться!
Со всех сторон ее окружала вода, а берег чуть
виднелся вдали. Дюймовочка закрыла глаза руками
и горько заплакала.
А старая жаба сидела в тине и украшала свой дом
камышом и желтыми кувшинками, - она хотела
угодить молодой невестке. Когда все было готово,
она подплыла со своим гадким сынком к листу, на
котором сидела Дюймовочка, чтобы взять ее
кроватку и перенести к себе в дом.
Сладко улыбнувшись, старая жаба низко присела в
воде перед девочкой и сказала:
- Вот мой сынок! Он будет твоим мужем! Вы славно
заживете с ним у нас в тине.
- Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! - только и мог
сказать сынок.
Жабы взяли скорлупку и уплыли с ней. А
Дюймовочка все стояла одна посреди реки на
большом зеленом листе кувшинки и горько-горько
плакала - ей вовсе не хотелось жить у гадкой жабы
и выходить замуж за ее противного сына.
Маленькие рыбки, которые плавали под водой,
услыхали, что сказала старуха жаба. Жениха с
матушкой они видели и раньше. Теперь они высунули
из воды головы, чтобы поглядеть на невесту.
Взглянув на Дюймовочку своими круглыми
глазками, они ушли на самое дно и стали думать,
что же теперь делать. Им было ужасно жалко, что
такой миленькой маленькой девочке придется жить
вместе с этими отвратительными жабами где-нибудь
под корягой в густой жирной тине. Не бывать же
этому! Рыбки со всей речки собрались у листа
кувшинки, на котором сидела Дюймовочка, и
перегрызли стебелек листа.
И вот лист кувшинки поплыл по течению. Течение
было сильное, и лист плыл очень быстро. Теперь-то
уж старая жаба никак не могла бы догнать
Дюймовочку.
Дюймовочка плыла все дальше и дальше, а
маленькие птички, которые сидели в кустах,
смотрели на нее и пели:
- Какая миленькая маленькая девочка!
Легкий белый мотылек все кружился над
Дюймовочкой и наконец опустился на лист - уж
очень ему понравилась эта крошечная
путешественница.
А Дюймовочка сняла свой шелковый пояс, один
конец набросила на мотылька, другой привязала к
листу, и листок поплыл еще быстрее. В это время
мимо пролетал майский жук. Он увидел Дюймовочку,
схватил ее и унес на дерево. Зеленый лист
кувшинки поплыл без нее дальше и скоро скрылся из
виду, а с ним вместе и мотылек: ведь он был крепко
привязан к листу шелковым поясом.
Как испугалась бедная Дюймовочка, когда
рогатый жук обхватил ее лапками и взвился с ней
высоко в воздух! Да и белого мотылька ей было
очень жалко. Что-то с ним теперь будет? Ведь он
умрет с голоду, если ему не удастся освободиться.
А майскому жуку и горя мало. Он уселся на ветке
большого дерева, усадил рядом Дюймовочку и
сказал ей, что она ему очень нравится, хоть и
совсем не похожа на майских жуков.
Потом к ним пришли в гости другие майские жуки,
которые жили на том же дереве. Они с любопытством
разглядывали Дюймовочку, а их дочки в недоумении
разводили крылышками.
- У нее только две ножки! - говорили одни.
- У нее даже нет щупалец! - говорили другие.
- Какая она слабенькая, тоненькая! Того и гляди,
переломится пополам, - говорили третьи.
- Очень на человека похожа, и к тому же
некрасивая, - решили наконец все жуки.
Даже майскому жуку, который принес Дюймовочку,
показалось теперь, что она совсем нехороша, и он
решил с ней распрощаться - пусть идет куда знает.
Он слетел с Дюймовочкой вниз и посадил ее на
ромашку.
Дюймовочка сидела на цветке и плакала: ей было
грустно, что она такая некрасивая. Даже майские
жуки прогнали ее!
А на самом деле она была премиленькая. Пожалуй,
лучше ее и на свете-то никого не было.
Все лето прожила Дюймовочка одна-одинешенька в
большом лесу. Она сплела себе из травы колыбельку
и подвесила ее под большим листом лопуха, чтобы
укрываться от дождя и от солнышка. Она ела
сладкий цветочный мед и пила росу, которую каждое
утро находила на листьях.
Так прошло лето, прошла и осень. Близилась
долгая холодная зима. Птицы улетели, цветы
завяли, а большой лист лопуха, под которым жила
Дюймовочка, пожелтел, засох и свернулся в трубку.
Холод пробирал Дюймовочку насквозь. Платьице
ее все изорвалось, а она была такая маленькая,
нежная - как тут не мерзнуть! Пошел снег, и каждая
снежинка была для Дюймовочки то же, что для нас
целая лопата снега. Мы-то ведь большие, а она была
ростом всего-навсего с дюйм. Она завернулась было
в сухой лист, но он совсем не грел, и бедняжка сама
дрожала, как осенний листок на ветру.
Тогда Дюймовочка решила уйти из лесу и поискать
себе приют на зиму.
За лесом, в котором она жила, было большое поле.
Хлеб с поля уже давно убрали, и только короткие
сухие стебельки торчали из мерзлой земли.
В поле было еще холоднее, чем в лесу, и
Дюймовочка совсем замерзла, пока пробиралась
между высохшими жесткими стеблями.
Наконец она добрела до норки полевой мыши. Вход
в норку был заботливо прикрыт травинками и
былинками.
Полевая мышь жила в тепле и довольстве: кухня и
кладовая у нее были битком набиты хлебными
зернами. Дюймовочка, как нищенка, остановилась у
порога и попросила подать ей хоть кусочек
ячменного зерна - вот уже два дня во рту у нее не
было ни крошки.
- Ах ты, бедняжка! - сказала полевая мышь (она
была, в сущности, добрая старуха). Ну иди сюда,
погрейся да поешь со мною!
И Дюймовочка спустилась в норку, обогрелась и
поела.
- Ты мне нравиться, - сказала ей мыть, поглядев на
нее блестящими, как бисер, черными глазками. -
Оставайся-ка у меня на зиму. Я буду кормить тебя, а
ты прибирай хорошенько мой дом да рассказывай
мне сказки - я до них большая охотница.
И Дюймовочка осталась.
Она делала все, что приказывала ей старая мышь,
и жилось ей совсем неплохо в теплой укромной
норке.
- Скоро у нас будут гости, - сказала ей однажды
полевая мышь. - Раз в неделю меня приходит
навестить мой сосед. Он очень богат и живет куда
лучше меня. У него большой дом под землей, а шубу
он носит такую, какой ты, верно, и не видывала, -
великолепную черную шубу! Выходи, девочка, за
него замуж! С ним не пропадешь! Одна беда: он слеп
и не разглядит, какая ты хорошенькая. Ну, уж ты
зато расскажешь ему самую лучшую сказку, какую
только знаешь.
Но Дюймовочке вовсе не хотелось выходить замуж
за богатого соседа: ведь это был крот - угрюмый
подземный житель.
Вскоре сосед и в самом деле пришел к ним в гости.
Правда, шубу он носил очень нарядную - из
темного бархата. К тому же, по словам полевой
мыши, он был ученый и очень богатый, а дом его был
чуть ли не в двадцать раз больше, чем у мыши. Но он
терпеть не мог солнца и ругал все цветы. Да и
немудрено! Ведь он никогда в жизни не видел ни
одного цветка.
Хозяйка-мышь заставила Дюймовочку спеть для
дорогого гостя, и девочка волей-неволей спела две
песенки, да так хорошо, что крот пришел в
восхищение. Но он не сказал ни слова - он был такой
важный, степенный, неразговорчивый...
Побывав в гостях у соседки, крот прорыл под
землей длинный коридор от своего дома до самой
норки полевой мыши и пригласил старушку вместе с
приемной дочкой прогуляться по этой подземной
галерее.
Он взял в рот гнилушку - в темноте гнилушка
светит не хуже свечки - и пошел вперед, освещая
дорогу.
На полпути крот остановился и сказал:
- Здесь лежит какая-то птица. Но нам ее нечего
бояться - она мертвая. Да вот можете сами
поглядеть.
И крот стал тыкаться своим широким носом в
потолок, пока не прорыл в нем дыру. Дневной свет
проник в подземный ход, и Дюймовочка увидела
мертвую ласточку.
Должно быть, бедная птичка погибла от холода. Ее
крылья были крепко прижаты к телу, ножки и голова
спрятаны в перышки.
Дюймовочке стало очень жалко ее. Она так любила
этих веселых легкокрылых птичек - ведь они целое
лето пели ей чудесные песни и учили ее петь. Но
крот толкнул ласточку своими короткими лапами и
проворчал:
- Что, небось притихла? Не свистишь больше? Вот
то-то и есть!.. Да, не хотел бы я быть этакой
пичужкой. Только и умеют носиться в воздухе да
щебетать. А придет зима - что им делать? Помирай, и
все тут. Нет уж, моим детям не придется пропадать
зимой от голода и холода.
- Да, да, - сказала полевая мышь. - Какой прок от
этого чириканья и щебета? Песнями сыт не будешь,
чириканьем зимой не согреешься!
Дюймовочка молчала. Но когда крот и мышь
повернулись к птице спиной, она нагнулась к
ласточке, раздвинула перышки и поцеловала ее
прямо в закрытые глаза.
“Может быть, это та самая ласточка, которая так
чудесно пела летом, - подумала девочка. - Сколько
радости принесла ты мне, милая ласточка!”
А крот тем временем снова заделал дыру в
потолке. Потом, подобрав гнилушку, он проводил
домой старуху мышь и Дюймовочку.
Ночью Дюймовочке не спалось. Она встала с
постели, сплела из сухих былинок большой ковер и,
пробравшись в подземную галерею, прикрыла им
мертвую птичку. Потом она отыскала в кладовой у
полевой мыши теплого пуху, сухого мха и устроила
для ласточки что-то вроде гнездышка, чтобы ей не
так жестко и холодно было лежать на мерзлой
земле.
- Прощай, милая ласточка, - сказала Дюймовочка. -
Прощай! Спасибо тебе за то, что ты пела мне свои
чудесные песни летом, когда деревья были еще
зеленые, а солнышко так славно грело.
И она прижалась головой к шелковистым перышкам
на груди у птички.
И вдруг она услышала, что в груди у ласточки
что-то мерно застучало: “Стук! Стук!” - сначала
тихо, а потом громче и громче. Это забилось сердце
ласточки. Ласточка была не мертвая - она только
окоченела от холода, а теперь согрелась и ожила.
На зиму стаи ласточек всегда улетают в теплые
края. Осень еще не успела сорвать с деревьев
зеленый наряд, а крылатые путницы уже собираются
в дальнюю дорогу. Если же какая-нибудь из них
отстанет или- запоздает, колючий ветер мигом
оледенит ее легкое тело. Она окоченеет, упадет на
землю замертво, и ее занесет холодным снегом.
Так случилось и с этой ласточкой, которую
отогрела Дюймовочка.
Когда девочка поняла, что птица жива, она и
обрадовалась и испугалась. Еще бы не испугаться!
Ведь рядом с ней ласточка казалась такой
огромной птицей.
Но все-таки Дюймовочка собралась с духом,
потеплее укрыла ласточку своим плетеным ковром,
а потом сбегала домой, принесла листочек мяты,
которым сама укрывалась вместо одеяла, и укутала
им голову птицы.
На следующую ночь Дюймовочка опять потихоньку
пробралась к ласточке. Птица уже совсем ожила, но
была еще очень слаба и еле-еле открыла глаза,
чтобы посмотреть на девочку.
Дюймовочка стояла перед нею с куском гнилушки в
руках - другого фонаря у нее не было.
- Спасибо тебе, милая крошка! - сказала больная
ласточка. - Я так хорошо согрелась! Скоро я совсем
поправлюсь и опять вылечу на солнышко.
- Ах, - сказала Дюймовочка, - теперь так холодно,
идет снег! Останься лучше в своей теплой
постельке, а я буду ухаживать за тобой.
И она принесла ласточке ячменных зернышек и
воды в цветочном лепестке. Ласточка попила,
поела, а потом рассказала девочке, как она
поранила себе крыло о терновый куст и не могла
улететь вместе с другими ласточками в теплые
края. Пришла зима, стало очень холодно, и она
упала на землю... Больше уже ласточка ничего не
помнила. Она даже не знала, как попала сюда, в это
подземелье.
Всю зиму прожила ласточка в подземной галерее,
а Дюймовочка ухаживала за ней, кормила и поила ее.
Ни кроту, ни полевой мыши она не сказала об этом
ни слова - ведь оба они совсем не любили птиц.
Когда настала весна и пригрело солнышко,
Дюймовочка открыла то окошко, которое проделал в
потолке крот, и теплый солнечный луч
проскользнул под землю.
Ласточка простилась с девочкой, расправила
крылышки, но прежде, чем вылететь, спросила, не
хочет ли Дюймовочка выбраться вместе с ней на
волю. Пусть сядет к ней на спину, и они полетят в
зеленый лес.
Но Дюймовочке было жалко бросить старую
полевую мышь - она знала, что старушке будет очень
скучно без нее.
- Нет, мне нельзя! - сказала она, вздыхая.
- Ну что ж, прощай! Прощай, милая девочка! -
прощебетала ласточка.
Дюймовочка долго глядела ей вслед, и слезы
капали у нее из глаз - ей тоже хотелось на простор
да и грустно было расставаться с ласточкой.
-Тви-вить, тви-вить! - крикнула в последний раз
ласточка и скрылась в зеленом лесу.
А Дюймовочка осталась в мышиной норе.
С каждым днем ей жилось все хуже, все скучнее.
Старая мышь не позволяла ей уходить далеко от
дома, а поле вокруг норки заросло высокими
толстыми колосьями и казалось Дюймовочке
дремучим лесом.
И вот однажды старуха мышь сказала Дюймовочке:
- Наш сосед, старый крот, приходил свататься к
тебе. Теперь тебе нужно готовить приданое. Ты
выходишь замуж за важную особу, и надо, чтоб у
тебя всего было вдоволь.
И Дюймовочке пришлось по целым дням прясть
пряжу.
Старуха мышь наняла четырех пауков. Они днем и
ночью сидели по углам мышиной норки и втихомолку
делали свое дело - ткали разные ткани и плели
кружева из самой тонкой паутины.
А слепой крот приходил каждый вечер в гости и
болтал о том, что скоро лету будет конец, солнце
перестанет палить землю и она снова сделается
мягкой и рыхлой. Вот тогда-то они и сыграют
свадьбу. Но Дюймовочка все грустила и плакала:
она совсем не хотела выходить замуж, да еще за
толстого слепого крота.
Каждое утро, на восходе солнца, и каждый вечер,
на закате, Дюймовочка выходила за порог мышиной
норки. Иногда веселый ветерок раздвигал верхушки
колосьев, и девочке удавалось увидеть кусочек
голубого неба.
“Как светло, как хорошо тут на воле!” - думала
Дюймовочка и все вспоминала о ласточке. Ей очень
хотелось бы повидаться с птичкой, но ласточка не
показывалась над полем. Должно быть, она вилась и
носилась далеко-далеко там, в зеленом лесу над
голубой рекой...
И вот наступила осень. Приданое для Дюймовочки
было готово.
- Через четыре недели твоя свадьба! - сказала
Дюймовочке полевая мышь.
Но Дюймовочка заплакала и ответила, что не
хочет выходить замуж за скучного крота.
Старуха мышь рассердилась.
- Пустяки! - сказала она. - Не упрямься, а не то
попробуешь моих зубов. Чем тебе крот не муж? Одна
шуба чего стоит! У самого короля нет такой шубы!
Да и в погребах у него не пусто. Благодари судьбу
за такого мужа!
Наконец настал день свадьбы, и крот пришел за
своей невестой. Значит, ей все-таки придется идти
с ним в его темную нору, жить там, глубоко-глубоко
под землей, и никогда не видеть ни белого света,
ни ясного солнышка - ведь крот их терпеть не
может?! А бедной Дюймовочке было так тяжело
распроститься навсегда с высоким небом и красным
солнышком! У полевой мыши она могла хоть издали, с
порога норки, любоваться ими.
И вот она вышла взглянуть на белый свет в
последний раз. Хлеб был уже убран с поля, и опять
из земли торчали одни голые, засохшие стебли.
Девочка отошла подальше от мышиной норки и
протянула к солнцу руки:
- Прощай, солнышко, прощай! Потом она увидела
маленький красный цветочек, обняла его и сказала:
- Милый цветочек, если увидишь ласточку, передай
ей поклон от Дюймовочки.
- Тви-вить, тви-вить! - вдруг раздалось у нее над
головой.
Дюймовочка подняла голову и увидела ласточку,
которая пролетала над полем. Ласточка тоже
увидела девочку и очень обрадовалась. Она
опустилась на землю, и Дюймовочка, плача,
рассказала своей подруге, как ей не хочется
выходить замуж за старого угрюмого крота и жить с
ним глубоко под землей, куда никогда не
заглядывает солнце.
- Уже наступает холодная зима, - сказала
ласточка, - и я улетаю далеко-далеко, в дальние
страны. Хочешь лететь со мной? Садись ко мне на
спину, только привяжи себя покрепче поясом, и мы
улетим с тобой от гадкого крота, улетим далеко, за
синие моря, в теплые края, где солнышко светит
ярче, где стоит вечное лето и всегда цветут цветы.
Полетим со мной, милая крошка! Ты ведь спасла мне
жизнь, когда я замерзала в темной холодной яме.
- Да, да, я полечу с тобой! - сказала Дюймовочка.
Она села ласточке на спину и крепко привязала
себя поясом к самому большому и крепкому перу.
Ласточка стрелой взвилась к небу и полетела над
темными лесами, над синими морями и высокими
горами, покрытыми снегом. Тут было очень холодно,
и Дюймовочка вся зарылась в теплые перья
ласточки и высунула только голову, чтобы
любоваться прекрасными местами, над которыми они
пролетали.
Вот наконец и теплые края! Солнце сияло тут
гораздо ярче, чем у нас, небо было выше, а вдоль
изгородей вился кудрявый зеленый виноград. В
рощах поспевали апельсины и лимоны, а по дорожкам
бегали веселые дети и ловили больших пестрых
бабочек.
Но ласточка летела дальше и дальше. На берегу
прозрачного голубого озера посреди раскидистых
деревьев стоял старинный белый мраморный дворец.
Виноградные лозы обвивали его высокие колонны, а
наверху, под крышей, лепились птичьи гнезда. В
одном из них и жила ласточка.
- Вот мой дом! - сказала она. - А ты выбери себе
самый красивый цветок. Я посажу тебя в его
чашечку, и ты отлично заживешь.
Дюймовочка обрадовалась и от радости захлопала
в ладоши.
Внизу, в траве, лежали куски белого мрамора - это
свалилась верхушка одной колонны и разбилась на
три части. Между мраморными обломками росли
крупные белые как снег цветы.
Ласточка спустилась и посадила девочку на
широкий лепесток. Но что за чудо? В чашечке цветка
оказался маленький человечек, такой светлый и
прозрачный, словно он был из хрусталя или
утренней росы. За плечами у него дрожали легкие
крылышки, на голове блестела маленькая золотая
корона, а ростом он был не больше нашей
Дюймовочки. Это был король эльфов.
Когда ласточка подлетела к цветку, эльф не на
шутку перепугался. Ведь он был такой маленький, а
ласточка такая большая!
Зато как же он обрадовался, когда ласточка
улетела, оставив в цветке Дюймовочку! Никогда еще
он не видал такой красивой девочки одного с ним
роста. Он низко поклонился ей и спросил, как ее
зовут.
- Дюймовочка! - ответила девочка.
- Милая Дюймовочка, - сказал эльф, - согласна ли
ты быть моей женой, королевой цветов?
Дюймовочка поглядела на красивого эльфа. Ах, он
был совсем не похож на глупого, грязного сынка
старой жабы и на слепого крота в бархатной шубе! И
она сразу согласилась.
Тогда из каждого цветка, перегоняя друг друга,
вылетели эльфы. Они окружили Дюймовочку и
одарили ее чудесными подарками.
Но больше всех других подарков понравились
Дюймовочке крылья - пара прозрачных легких
крылышек. совсем как у стрекозы. Их привязали
Дюймовочке за плечами, и она тоже могла теперь
летать с цветка на цветок. То-то была радость!
- Тебя больше не будут звать Дюймовочкой. У нас,
эльфов, другие имена, -сказал Дюймовочке король. -
Мы будем называть тебя Майей!
И все эльфы закружились над цветами в веселом
хороводе, сами легкие и яркие, как лепестки
цветов.
А ласточка сидела наверху в своем гнезде и
распевала песни, как умела.
Всю теплую зиму эльфы плясали под ее песни. А
когда в холодные страны пришла весна, ласточка
стала собираться на родину.
- Прощай, прощай! - прощебетала она своей
маленькой подруге и полетела через моря, горы и
леса домой, в Данию.
Там у нее было маленькое гнездышко, как раз над
окном человека, который умел хорошо рассказывать
сказки. Ласточка рассказала ему про Дюймовочку, а
от него и мы узнали эту историю.
|