Внимание! Перед вами устаревшая версия сайта!
Чтобы перейти на новую версию - щелкните по любой ссылке слева.
Борис Привалов
Сказ про Игната - хитрого солдата (продолжение)
Пусто в клети, хоть шаром покати
... Говорил князь сладкие слова,
Да не верил ему добрый молодец...
Из былины
|
|
ечером
Игнат и Яков явились в усадьбу. Они
пришли к князю, когда Стоеросов завтракал с попом
Парамоном. В два рта хлебали кисель, жевали
пироги. На глиняном блюде лежал мёд сотовый -
любимое лакомство князя. По стенам сводчатой
палаты бегали тени, блики.
- Где кисель, там и сел, где пирог, там и лёг, -
сказал Игнат. - Не серчай князь - это про Парамона.
Я давно приметил: только где за стол сели - поп тут
как тут. Отчего бы это?
- Но-но, потише! - насупился Парамон. - Не твой
хлеб ем.
- Что про кольцо узнал? - мрачно спросил князь.
- Заклятье-то, Данила Михайлович, верное, -
улыбнулся солдат. - Вот теперь можно уже
шерстинку-чертинку развязать.
Игнат снял с посоха завязанную нитку.
- Чёрт поиграл перстнем да и отдал! - глядя на
обалделого Парамона, продолжал Игнат. - Должен он
лежать под крыльцом церкви, лопухом накрытый,
травинкой перевитый.
- Дурында! - приказал князь, в волнении утирая
жирные руки о халат. - Немедля иди туда и принеси
перстень! Недаром нынче кошка хвост ловила на
заре! Верная примета - к радости великой! Да беги
же, олух! Чего уши развесил!
Яков выбежал на двор, вскочил на коня и помчался
к церкви, где они с солдатом только что спрятали
княжеское кольцо.
Игнат, спокойно покручивая ус, наблюдал за попом.
Парамону уже в рот ничего не лезло: схватился за
пирог - выпустил, к киселю потянулся – назад ковш поставил.
- Не рад, что ли, находке? - спросил Стоеросов
попа. - Снимай пьявок!
- Как не рад... как не рад, хех-хе... - забормотал
Парамон, снимая из-за ушей князя пиявки. - Только,
князь-батюшка, ведь нет ещё кольца-то... А вдруг
Игнатик промашку дал? - Поп размахнулся и
выбросил пиявок в окно.
Стоеросов снял со свечи наплывший воск, начал
катать его в пальцах, мять.
Один Игнат был спокоен. Брови его весело
изогнулись, он даже барабанную дробь начал
выбивать пальцами по столу.
Наконец раздался за окном топот копыт.
- Дурында вернулся! - воскликнул князь и
отбросил воск.
Быстрые, тяжёлые шаги раздались в соседней горнице.
- Вот он, князь-батюшка! - протягивая
перевязанный травинкой лопух, сказал Яков.
Стоеросов рванул зелёный лист, разодрал его
пополам. Оттуда выкатилось на ковёр сверкающее
камнем кольцо.
Парамон упал на четвереньки, ухватил его,
поднёс к глазам, рот разинул:
- Оно! Чудо дивное!
Князь нежно взял перстень пальцами, повертел,
полюбовался его звёздным мерцанием.
"За сельцо - кольцо, - вспомнилось Игнату. - А
на этот раз сколько колец князь купит на графские
деньги?"
- Я добрый, я хороший, - сказал Стоеросов
разнеженно. - Помню, в старые времена, верных слуг
награждали скакунами, дворцами... Да, было время...
Я подумаю, чем тебя наградить, солдатик.
Медаль моя у кого сейчас?
- Спирька её носит, - сказал Яков.
- Где он? - спросил Стоеросов. - Почему не явился?
- Не ведаю, князь-батюшка, - развёл руками Яков.
- Теперь ты, солдатик, всю неделю будешь медаль
мою носить! - приказал Стоеросов. - Парамон, объяви
волю мою Спирьке, когда он явится!
Поп Парамон как увидел перстень, как рот
распахнул от удивления, так и сидел молча,
глазами, как рак, шевелил туда-сюда. Никак не мог в
ум взять: откуда же у солдата взялся перстень?
Неужели Дурынду окрутил солдат, заставил под
свою дудку плясать? Плохи тогда Спирькины дела,
ох плохи!
- Да, вот в прежние времена, - пустился в
воспоминания князь, - у меня, Стоеросова Данилы
сына Михайлова, дом был самый громкий на Москве.
Все о нём слышали - хоть боярин, хоть гость
торговый. Новый год по-старому начинался первого
сентября. В полночь ударяла вестовая пушка
кремлёвская, гудел колокол, городские ворота
настежь... Сердце замирало! А на рассвете в
Успенском соборе, в Кремле, царь и патриарх Новый
год встречали... А потом царь Пётр начал бороды
резать, бояр пытать и казнить. Новый год назначил
на первое января... Тьфу! Противно сие природе
русской! А как мужики веселились под старый Новый
год! Какие бабы хороводы водили! Боярину от
крестьян - дары, подношения. Да, были времена... Но
мы будем праздновать Новый год по-старому,
первого сентября! И чтобы дары мне были!
Стоеросов погладил бороду, задумался.
- А я, Данила Михайлович, последний раз
веселился в городе Камышине, что на Волге, -
подкрутил ус Игнат. - Поход начался на Персию, в
море Каспий мы плыли. Я в охрану царскую на один
день попал - возле дома воеводы камышинского
стоял. Царь Пётр Алексеевич изволил у воеводы
обедать. Как только чашу заздравную
царь-государь выпивал, так генерал подходил к
окну и платочком махал. А на Волге струги наши
стояли с пушками. Как сигнал-платок примечали -
сразу залп давали... А под конец подали царю Петру
арбузы. Большие - ну как ядра у Царь-пушки, что в
Кремле стоит.
- Врёшь, солдат, - лениво молвил князь, любуясь
возвращённым перстнем.
- Ну, может, чуть поменьше, - охотно согласился
Игнат. - Арбузы Петру Алексеевичу так
понравились, что в их честь три салюта дано было.
Канонада стояла, как при Полтавской битве. Один
поп, говорят, даже умер от страха... - И солдат
подмигнул Парамону.
- Что же дальше? - спросил князь.
- Приказал царь Пётр Алексеевич отлить из меди
точно такой арбуз и установить его на шпиле
Камышинского магистрата. Прислали из Петербурга
воеводе медный арбуз и поставили его на шпиль.
Так он там и до сей поры находится. Вот какой царь
шутник был!
- Ты к чему это сказывал? - проговорил Парамон.
- К тому, что он царя Петра чтит больше, чем
своего князя, - обижено произнёс Стоеросов. - Царь,
дескать, за простой арбуз арбузом жаловал медным.
А князь за кольцо ничего не дал!
- Отгадай загадку, Данила Михайлович, - весело
сказал Игнат. - С ушами да языком, а ничего не
слышит, ничего не понимает, только бубнит. Что есть сие?
- Да ты в своём уме-то? - ощерился Парамон. - Про
князя такие слова!
- Про какого князя? - удивился солдат. - Я про
колокол. За ухо колокол подвешивают, а языком по
нему бьют, он и бубнит.
- Хорошая загадка, - недобро улыбнулся князь. - А
теперь Парамону загадай что-нибудь.
- Сам худ, а голова с пуд, - подмигнул попу Игнат. -
Что такое?
- Охальник! - мотнул головой Парамон. - Это он про
меня, князь-батюшка!
- Про молоток! - усмехнулся Игнат. - У него тело -
деревяшка, а голова - железная. Эх, слаб Парамон на отгадки!
- А ты скажи, - вдруг спросил Стоеросов Игната, -
вот ветер пламя свечи клонит вправо, что это за примета?
- К радости, Данила Михайлович, - отрапортовал
солдат. - Будет вам большая радость в скором времени!
- Молодец! Иди отсюда! - махнул рукой Стоеросов. -
Да далеко не уходи - кликну.
Когда он вышел, князь сказал попу:
- Если б солдат не говорил всё время о царе
Петре, я бы его с собой взял, в Москву, право слово.
Он человек в хозяйстве нужный... пропажи хорошо отыскивает.
- Солдат этот, князь-батюшка, прошёл огонь, воду,
медные трубы и волчьи зубы, - вздохнул Парамон. -
Он кого хочешь вокруг пальца обведёт. Тот же
шиворот сделает навыворот - и в ус крутит-мотает.
Ох, не прост Игнатик! А вот брат-то мой Спиридон
куда нынче девался?
- Мы за ним Дурынду пошлём, - сказал князь. - Пойди
прикажи ему съездить за Спирькой!
Парамон вышел во двор, со света всё показалось
чёрным, пустым.
К нему подошёл Игнат, стукнул по крыльцу своим
железным посохом, сказал словно невзначай:
- Граф Темитов с солдатами в Заболотье объявился.
- Наконец-то! - перекрестился радостно Парамон и
тут же спохватился, подозрительно уставился на
Игната: - А тебе-то что?
- Так я же сам солдат! Может, сотоварищей среди
них встречу!
- Встретишь, встретишь, - забормотал поп и
крикнул тоненько: - Дурында! Немедля за Спирькой
скачи! Князь его кличет к себе!
... Когда Яков влезал в возок, Игнат сказал ему;
- Заверни к бабке Ульяне, спроси, что да как.
- Чего спросить? - не понял мрачный Яков.
- Три словца всего: что да как. Больше ничего, -
улыбнулся Игнат. - Ответ запомни. Мне передашь
слово в слово. Ну скачи!
"Значит, ждут графа не сегодня-завтра, -
подумал Игнат. - Ладно, и мы графа встретим, как
положено".
Яков вернулся скоро: Спирьки дома ещё не было.
- А что бабушка Ульяна мне велела передать? -
спросил Игнат. - Только не путай - говори её словами.
Яков поскрёб в затылке, повторил не торопясь:
- Пусто в клети, хоть шаром покати.
Игнат просиял:
- Ну, удружил, Яков! Вот это радость! После сам
всё поймёшь... А Спирьке-Чёрту не скоро ещё сюда
добраться - разве только он на крыльях прилетит!
В этот момент рядом с ним раздался шипящий
Спирькин голос:
- Я ещё с вами посчитаюсь, дружки новые,
ненаглядные... С медвежьей-то помощью и комар быка валит!
Яков вздрогнул испуганно от неожиданности, а
Игнат ус покрутил, ответил:
- Ты не бык, я не медведь, а Яков-то совсем уж на
комара не смахивает! По-солдатски так говорят:
змея сколько ни шипит, а храброго не ужалит, сама испугается.
Спирька побежал в дом.
- Как это он добрался так быстро? - спросил Яков. - Загадка!
- А вот и отгадка! - Игнат кивнул на ворота, в
которых показался красивый возок. - Гость
какой-то пожаловал. Он Черта и подвёз.
Из возка степенно вылез толстенький губошлёп Голянский.
Навстречу ему с княжеского крыльца уже спешили
Парамон со Спирькой.
- Вести от графа Темитова, не иначе, - сказал
Игнат. - Надобно их узнать.
Заметался по двору Спирька, замельтешили слуги.
В кухне повара спешно разводили огонь под котлами.
Стоеросов, радостно улыбаясь, поведал
Голянскому историю с чудесной находкой перстня.
- А в прошлый раз солдат моего коня отыскал! -
зашлёпал губами Голянский. - С таким, колдуном,
князь, не пропадёшь. Дай припомню, что у меня за
прошлый год пропадало... может, и это сыщет.
- Да, вот в прежние времена, - оседлал любимого
конька князь, - у меня в дворне кого только не
бывало! И колдуны, и знахари, и скоморохи...
- Граф пожалует через день, - сообщил Голянский. -
Нужно будет его принять по-царски.
- Князья Стоеросовы никогда не ударяли лицом в
грязь! - гордо промолвил Данила Михайлович и
распушил бороду. - Гостеприимством наш род
славился исстари!
Повара потащили яства на стол, начался ночной пир.
... А поутру, на рассвете, прибежал в княжеский
терем Яков и сказал, едва переводя дух:
- Князь-батюшка... в селе все избы пустые стоят...
ни скотинки, ни животинки... Мужиков, баб, старых и
малых, как корова языком слизнула... И в деревнях
за рекой то же... И в сельце...
- Что ты городишь? - воскликнул пьяный князь. -
Куда же они могли деться?
- Ушли... все ушли... избы пустые стоят, -
растерянно повторял Дурында.
- Да что вы, с ума посходили? - завопил Голянский.
- Как это... ушли. Сюда граф идёт с солдатами! Он же
нас всех порешит, если никого в деревнях не застанет!
- Погиб, князь, как швед под Полтавой, - толкнул
Спирьку в бок Игнат. - Теперь он всё одно что
генерал без армии.
Спирька сверкнул змеиными глазками:
- Знаю, кто нас выдал... Не жить теперь Дурынде!
- А жить парню Якову! - весело подмигнул Спирьке Игнат.
- Князь-батюшка, - поклонился Спирька. - Мужиков
теперь не вернуть - в болота они ушли, не иначе.
Тропки там только им ведомы: хоть всю армию
царскую граф призовёт на подмогу - ничего не найдёт.
- Погибель моя пришла! - повалился на
разноцветные подушки князь Стоеросов. - Парамон, пьявок!
|