Внимание! Перед вами устаревшая версия сайта!
Чтобы перейти на новую версию - щелкните по любой ссылке слева.
Разумная дочь
Жил один бедняк с женой.
Родилась у них дочь. Надо справлять родины, а у
него ни хлеба, ни к хлебу. Чем гостей угощать?
Пошёл бедняк за водою на речку. Набрал
полные вёдра, назад возвращается. Глядь — лежит в
кустах тёлочка. Да такая слабая, плохенькая, что
сама и не подымется.
Принёс бедняк домой воду и рассказал
жене о тёлочке.
— Так возьми её,— говорит жена.
Вернулся он на речку, взял тёлочку и
домой принёс.
— Давай,— говорит жене,— зарежем её:
будет чем гостей угостить.
Понравилась жене тёлочка — такая
пёстренькая, белолобая.
— Нет,— говорит она,— пускай растёт.
— Да она ведь совсем слабенькая. Видно,
кто-то её бросил, чтоб в коровнике не околела.
— Ничего, может, и выходим её.
Подрастёт дочка — будет ей молоко.
Послушался муж жену, и стали они
тёлочку выхаживать.
Окрепла тёлочка, растёт как на дрожжах.
И дочка тоже как на дрожжах растёт. Да такая
умница вышла, что и старики охотно её слушаются.
Выкормилась из пёстренькой, белолобой
тёлочки славная корова.
Подросла девочка, исполнилось ей семь
лет, стала сама корову пасти.
Засмотрелся однажды богатый сосед на
бедняцкую корову.
— Откуда она у тебя? — спрашивает.
Бедняк и рассказал ему всё как было.
— Эге,— говорит богатей,— так это ж
моя тёлочка! Это я её выбросил — не думал, что она
на ноги подымется. Нет, тогда я заберу свою корову
назад...
Запечалился бедняк.
— Ведь я ж её выкормил,— говорит он.—
Теперь она моя.
Не соглашается богатей:
— Не отдашь по-хорошему — пойдём к
пану судиться.
Что делать? Пошли судиться к пану.
Богатей подал пану руку, поздоровался: известно,
богатый с богатым свои люди. Пан ему говорит :
— Садись.
Сел богатей в кресло, а бедняк у порога
стоит, снял шапку. Пан на него и не смотрит.
— Ну, что скажешь? — спрашивает он
богатого.
— Да вот, пане, какое дело вышло,—
начал жаловаться богатый.— Семь лет назад забрал
этот человек мою тёлку, а теперь не отдаёт.
Выслушал пан и бедняка, а потом говорит
им:
— Хорошо. Суд мой будет таков. Задам я
вам три загадки: “Что на свете жирнее всего?”,
“Что на свете слаще всего?”, “Что на свете
быстрее всего?” Кто отгадает, у того и корова
останется. А теперь ступайте домой, пораздумайте.
Завтра приходите с отгадками.
Вернулся бедняк домой, сел и плачет.
— Чего ты, тата, плачешь? — спрашивает
дочка.
— Да вот хочет богатый сосед корову у
нас отобрать,— отвечает отец.— Пошли мы с ним к
пану на суд, а тот задал нам три загадки. Кто из
нас отгадает, у того и корова останется. Да где ж
мне отгадать те загадки!
— А какие, тата, загадки? — спрашивает
дочка.
Отец сказал.
— Ничего, тата, не печалься,— говорит
дочка.— Ложись спать. Утро вечера мудренее:
завтра что-нибудь да придумаем.
А богатый пришёл домой и радуется.
— Ну, баба,— говорит он жене,— будет
корова наша! Только нам надо с тобой отгадать три
загадки: что на свете жирнее всего, что слаще
всего и что быстрее всего?
Подумала жена и говорит:
— Вот диво! Да .тут отгадывать-то
нечего. Нет ничего на свете жирнее моего рябого
борова, слаще липового мёда наших пчёл, а быстрее
нашего гнедого жеребца никто бежать не может:
ведь он как помчится, так и ветер его не догонит!
— Правда,— согласился муж,— я так пану
и скажу.
Наутро приходят богатый с бедным к
пану.
— Ну что, отгадали мои загадки? —
спрашивает пан.
Богатый вышел вперёд:
— Да тут и отгадывать-то нечего: нету
на свете никого и ничего жирнее моего рябого
борова, слаще липового мёда моих пчёл и быстрее
моего гнедого жеребца.
— А ты,— спрашивает пан у бедняка,—
отгадал?
— Отгадал, пане: нет ничего жирнее
земли — ведь она нас всех кормит; нет ничего
слаще сна — хоть какое случилось горе, а уснёшь,
всё позабудется, и нет ничего быстрее людских
мыслей: ведь сам ты ещё здесь, а мысли уже
далеко-далеко.
Правильно отгадал бедняк! И пришлось
пану присудить ему корову.
— Кто это тебя научил так отгадывать
мои загадки? — спрашивает он у бедняка.
— Моя дочка-семилетка,— говорит
бедняк. Удивился пан: не может быть, чтоб какая-то
малолетняя бедняцкая дочь отгадывала его
загадки! Решил он посмотреть на умную девочку.
Приехал однажды к бедняку, а тот как раз в это
время был в поле. Встретила пана дочь-семилетка.
— Девочка,— спрашивает пан,— к чему
мне лошадей привязать?
Посмотрела девочка на сани и на
повозку, что стояли на дворе, и говорит:
— Можешь к зиме привязать, а можешь и к
лету.
Пан так глаза и вытаращил: как это
можно привязать лошадей к зиме или к лету?
Смеётся, видно, над ним девчонка!
— Ну, хоть к саням привяжи, хоть к
повозке,— пояснила девочка недогадливому пану.
Видит пан, бедняцкая дочка и вправду
очень разумная. Обидно это пану. Услышат люди, что
она умнее его, тогда хоть беги из поместья.
Поговорил пан с девочкой и поехал, а ей
сказал, чтоб отец пришёл к нему вечером.
Пришёл бедняк вечером к пану.
— Что ж,— говорит пан,— умна твоя
дочка. А я всё же умнее её.
Дал пан бедняку решето с яйцами:
— На, отнеси это дочке да скажи, чтоб
она посадила на них наседку и вывела мне к утру
цыплят на завтрак. А не выполнит этого — велю
бить кнутом.
Пришёл бедняк домой пригорюнясь. Сел
на лавку и плачет.
— Ты чего, тата, плачешь? — спрашивает
дочка.
— Да вот, доченька, какая беда; задал
тебе пан новую загадку.
— Какую?
Показал отец решето с яйцами:
— Сказал, чтоб ты посадила на эти яйца
наседку и вывела ему к утру цыплят на завтрак. А
разве можно это сделать?
Дочка подумала и говорит:
— Ничего, тата, завтра что-нибудь да
придумаем. А пока что возьми, мама, эти яйца да
изжарь на ужин яичницу.
Утром говорит дочка отцу:
— На тебе, тата, горшок, ступай к пану.
Скажи, чтоб он за день ляду вырубил, выкорчевал да
вспахал, просо посеял, сжал и обмолотил да в этот
горшок насыпал — цыплят кормить.
Пошёл отец к пану, подал ему пустой
горшок и сказал всё, что дочка велела. Подкрутил
пан усы и говорит:
— Умная ж у тебя дочка, а я всё же её
умней.
Взял он три льняных стебля, подал их
бедняку:
— Скажи дочке, чтоб она к утру этот лён
вытеребила, спряла, соткала и сшила бы мне из него
рубашку.
Вернулся отец домой пригорюнившись.
Дочка спрашивает:
— Что сказал тебе пан?
Подал отец ей три льняных стебля и
рассказал, что пан загадал.
— Ничего,— отвечает дочка,— ложись,
тата, спать: завтра что-нибудь да придумаем.
Наутро даёт дочка отцу три кленовые
палки и говорит:
— Отнеси их пану да попроси его
посадить их, за одну ночь вырастить и сделать из
них станок для тканья, чтоб было на чём полотно
ему на рубашку наткать.
Пошёл бедняк к пану, подал три палки и
сказал так, как дочь научила.
Покраснел пан и говорит:
— Умная ж у тебя дочка — ничего не
скажешь. А я всё же умнее её! Так вот передай ей,
чтоб она не пешком пришла ко мне, не на лошади
приехала, не голая, не одетая и принесла б мне
подарок, да такой, чтоб я не мог принять его. Если
она всё это сделает, то приму её в дочери —
вырастет, паньею будет! А не сделает — плохо ей
придётся...
Вернулся отец домой пуще прежнего
запе-чаленный.
— Ну, что ж тебе, тата, пан сказал? —
спрашивает дочка.
— Да вот, доченька, наделала ты беды и
нам и себе своими отгадками...
И рассказал ей отец, что пан загадал.
Засмеялась дочка:
— Ничего, тата! Как-нибудь обманем пана
и на этот раз. Только поймай мне живого зайца.
Пошёл отец в лес, поставил капкан и
поймал зайца.
Дочка сняла рубашку, набросила на себя
вместо платья рыбачью сеть, села верхом на
палочку и поехала с зайцем к пану.
Пан стоит на крыльце, видит — опять
перехитрила его бедняцкая дочка! Разозлился он и
натравил на неё собак — думал, что они разорвут
умницу. А девочка выпустила из рук зайца — собаки
и кинулись за ним в лес.
Подошла она к пану.
— Лови,— говорит,— мой подарок: вон он
в лес убежал...
Пришлось пану взять умную девочку в
дочери. Поехал пан вскоре за границу, а девочке
сказал:
— Смотри ж без меня не суди людей моих,
а то плохо тебе придётся.
Осталась девочка одна в усадьбе. И
случилось в то время такое дело. Пошли два мужика
на ярмарку. Один купил телегу, а другой кобылу.
Запрягли кобылу в телегу и домой поехали. По
дороге остановились отдохнуть. Легли и уснули. А
проснулись, глядь — бегает у телеги молодой
жеребёночек. Дядьки заспорили. Тот, чья телега
была, говорит: “Жеребёнок мой — это моя телега
ожеребилась!” А тот, чья кобыла, на своём
настаивает: “Нет, жеребёнок мой — это моя кобыла
ожеребилась!”
Спорили, спорили и порешили ехать к
пану на суд.
Приехали, а пана нет дома.
— Рассуди хоть ты нас,— просят дядьки
приёмную панскую дочку.
Узнала девочка, какое у них дело, и
говорит:
— Пусть тот из вас, чья кобыла,
выпряжет её из телеги и поведёт под уздцы, а тот,
чья телега, пускай тащит её на себе в другую
сторону.
За кем жеребёнок побежит, тот и будет
его хозяином.
Так дядьки и сделали. Жеребёнок
побежал за кобылою, на том спор у них и окончился.
Вернулся пан из-за границы и узнал, что
умная девочка без него судила. Рассердился он,
поднял крик:
— Что ж ты меня не послушалась? Теперь
ты мне не дочка. Возьми себе из поместья что
пожелаешь и ступай домой, чтоб я тебя больше не
видел!
— Хорошо,— говорит девочка.— Но мне
хочется на прощанье тебя вином угостить.
— Угости,— буркнул пан.— Только
поскорей. Напоила его девочка вином, пан и уснул
без памяти. Тогда велела она слугам запрячь
лошадей, положила пана- в Карету и повезла домой.
Дома с отцом вынесла его из кареты и перенесла в
сени на кучу гороховины.
— Вот тебе,— говорит,— постель вместо
перины. Отлёживайся себе.
Проснулся наутро пан, по сторонам
озирается: где же это он? Увидал свою приёмную
дочку и спрашивает:
— Почему я тут, в грязной мужицкой хате
лежу?
— Ты сам так захотел,— смеётся
девочка.— Ты мне сказал: “Бери себе из поместья
что пожелаешь и ступай домой”. Я и взяла тебя.
Вставай, бери топор и мотыгу да иди вместо отца
панщину отбывать. Ты мужик крепкий, будет
работник из тебя неплохой.
Услыхал это пан, вскочил на ноги и так
махнул назад в своё поместье, что только его и
видели. Даже от лошадей с каретой отказался.
|