Внимание! Перед вами устаревшая версия сайта!
Чтобы перейти на новую версию - щелкните по любой ссылке слева.
Дмитрий Суслин
Парикмахер
то случилось в понедельник, ровно через два
дня после того, как мы с Лешкой ходили к Кате
Лемминг на день рождения и подарили ей
самодельный рыцарский замок. Но речь не об этом.
После завтрака в нашей квартире раздался
телефонный звонок. Я взял трубку и услышал голос
Кати:
– Коржики, вы дома?
– Дома, – ответил я.
– Очень хорошо! Я сейчас к вам приду, – сообщила
Катя и положила трубку.
– Сейчас твоя невеста придет, – сказал я Лешке.
– Катя? Катя Лемминг?
– Ну да. Она самая.
– Мама дорогая! – всплеснул руками мой
влюбленный братец. – Это что же такое получается?
Сейчас к нам в гости девочка придет, а у нас с
тобой полный беспорядок. Постель не убрана,
посуда не мыта. Что она про нас подумает? Стыд
какой!
Я даже рот открыл от удивления. Не ожидал я от
Лешки такой реакции. Обычно так только наша мама
себя ведет, когда к нам нежданные гости
собираются.
– Кто же виноват, что ты не убрал за собой
постель, – сказал я.
– Это ты не убрал! Сегодня твоя очередь! – тут
же парировал Лешка.
Да, квартирка у нас небольшая, у нас с Лешкой
одна комната на двоих, и мы с братом спим в одной
кровати, поэтому часто спорим, кто ее должен
застилать.
– Давай лучше не будем пререкаться, а вместе
все уберем.
– Давай! – обрадовался Лешка. – И посуду тоже
вместе помоем.
Надо же! Мой брат на все готов, чтобы не
выглядеть перед Катей недотепой и неряхой. Мы
стремительно, как настоящие солдаты, застелили
кровать. Здорово у нас получилось, гладко, ни
одной складочки. С посудой мы тоже быстро
справились, только Лешка от волнения одну чашку
разбил. Потом он схватил
веник и стал пол подметать. «Это надо же, что с
человеком любовь делает!», – удивлялся я. И тут в
дверь позвонили. Лешка быстро весь мусор загнал в
угол за дверь, кинул веник за шкаф и побежал
открывать. Я за ним.
На пороге стояла Катя в красном платье и с
бантами в волосах. В руках у нее был большой
красный пакет. Катя вообще любит все красное.
– Привет, Коржики! – сказала она, входя в
квартиру.
– Привет! – хором ответили мы.
Все засмеялись.
У нас с Лешкой часто получается, что мы отвечаем
хором. И это почему-то всех смешит. Ну и ладно.
Подумаешь. Хорошо, когда людям весело.
– Какой у вас порядок, – оглядевшись вокруг,
сказала Катя.
Лешка от похвалы весь расплылся в улыбке и стал
красным как помидор.
– Посмотрите, какая у меня шикарная укладка на
голове, – продолжала Катя и повернулась вокруг
себя. – Называется «Каприз принцессы». Я сама ее
сделала. Нравится?
– Ага, – сказали мы с братом. – Очень.
Честно говоря, я особой разницы с прежней
Катиной прической не заметил. Разве что теперь ее
волосы были более кудрявыми и торчали во все
стороны. Но если меня спрашивают, нравится мне
что-то или нет, я всегда отвечаю, что нравится.
Чтобы не огорчать человека. А Лешке, судя по его
виду, понравилось по-настоящему.
– Я так и знала, что вы одобрите! – обрадовалась
Катя и, спохватившись, добавила: – Смотрите, что у
меня есть.
Она вытащила из пакета большую книгу в красивой
глянцевой суперобложке.
– Что это? – спросил я.
– «Детские прически, – ответила Катя, – или как
стать настоящим парикмахером». Мне эту книгу на
день рождения тетя Клара подарила. Правда,
классная?
Ничего классного мы в этой книге не видели, ни я,
ни Лешка, но чтобы не обижать Катю, согласно
кивнули.
– Я решила стать мастером по прическам! –
счастливым и торжественным голосом объявила
Катя. – Все выходные читала и изучала, как все
правильно делать. Я даже на себе тренировалась.
Хотела на папе еще попробовать, но он мне не
разрешил. А мне нужна практика. Вот я к вам и
пришла. Буду на вас практиковаться. Говорят, что
лучше начинать с мужских стрижек. Ну как, будете
стричься? – спросила Катя и, прищурившись,
пристально уставилась на нас.
– Я согласен, – тут же выпалил Лешка. Для Кати
он всегда готов в лепешку разбиться.
Я совсем не хотел стричься. Но Лешка с такой
жалостью посмотрел на меня, что я вздохнул и
махнул рукой:
– Ладно.
– Вот и хорошо! – обрадовалась Катя. – Сейчас
самая пора привести головы в порядок. Вон как
обросли к лету. Вы у меня станете красавцами. Так,
где тут у меня нужная глава? – Катя зашелестела
страницами. – А вот она. Короткие стрижки для
мальчиков. Смотрите: здесь как раз две прически.
Выбирайте, кого как постричь.
Катя показала нам два портрета, на которых были
изображены мальчишки с
модными стрижками, похожие на ухоженных
бизнесменов.
– Мне вот эту, которая «Факел» называется! –
Лешка ткнул пальцем в мальчишку со взбитой
челкой. – Крутая стрижка.
– Отлично, – сказала Катя. – Тогда Диме мы
сделаем другую прическу – «Юный джентльмен». К
тому же делать ее проще.
Давай с тебя, Дима, и начнем.
Мне, конечно, тоже хотелось иметь крутую
стрижку, но я решил не спорить и согласился.
– Мне нужны два стула и белая простыня, –
сказала Катя, оглядываясь по сторонам.
Мы быстро принесли Кате
все, что она просила.
– Обмотай простыню вокруг себя и пошли в ванную,
– велела мне Катя.
– Зачем в ванную? – удивился я.
– Как зачем? Голову намочить. Разве ты не знаешь,
что лучше стричь влажные
волосы? Они ровнее ложатся и работать с ними
проще.
Она отвела меня в ванную и над раковиной с
помощью душа намочила мне голову. Немного воды
затекло мне за шиворот, и я захихикал.
– Ты чего? – спросил меня Лешка, который
вертелся рядом.
– Вода холодная!
– Я уже закончила, – сказала Катя и обернула
мне голову полотенцем, прямо как в настоящей
парикмахерской. – Идите, клиент, на место.
Я сел на стул перед зеркалом. Катя достала из
своего пакета всякие парикмахерские инструменты: щетки, расчески, ножницы,
большие и маленькие, – и разложила их на другом стуле.
– Надеюсь, фен у вас есть, – вдруг озабоченно
сказала она. – Иначе мне придется бежать домой.
– Есть, – не задумываясь, выпалил Лешка. –
Мамин. Сейчас принесу.
Он кинулся в ванную за феном. А Катя стала
вертеть мою голову и рассматривать ее со всех
сторон. Затем она взяла книгу и сказала:
– Итак, что тут написано? «Тщательно расчешите
влажные волосы и выделите теменную зону пробором».
Все понятно!
Она провела расческой по моей голове и нагнула
ее так, что я мог видеть только свои ноги. Лешка
принес фен и, устроившись рядом, запыхтел от
любопытства.
– А теперь начинаем стричь, – объявила Катя. –
Это вовсе не трудно. Я вчера целый вечер
тренировалась на бумажных листочках. Чик, чик и
готово.
И она защелкала ножницами. Мои волосы полетели
на пол.
– Здорово! – восхитился Лешка. – А можно я тоже
почикаю?
– Ну уж нет! – подал я голос. – Пусть стрижет
специалист! У тебя, Лешка, руки кривые. Ты еще меня
оболванишь. Не давай ему, Катя. Сама стриги.
Катя ловко орудовала ножницами, то и дело
заглядывая в книгу.
– Значит так, выделяем нижние пряди. Окантуем
их. Дима, не вертись! Вот здесь надо стричь прямым
срезом, а потом косым. Так, ухо мешает. А ну-ка,
Лешка, подержи ухо.
– Ай! – заорал я, потому что Лешка так грубо
схватил мое ухо, что я даже дернулся. –
Осторожнее держи. Не хватай так. Больно же!
– Да, Лешенька, – проворковала Катя, – будь нежней.
– Ай! – снова заорал я, потому что теперь Катя
кольнула меня острыми концами ножниц прямо в
голову за ухом. – Да вы что, оба меня покалечить хотите?
– Какой нервный клиент попался, – хмыкнула
Катя. – Не дергайся, тогда ничего не будет. И
молчи. Потому что, когда человек разговаривает, у
него голова шевелится. Так можно и глаз выколоть.
Испугавшись, что мне выколют глаз, я замер, а
Катя продолжила свою работу.
– Он у вас всегда такой неженка? – ехидным
голосом спросила она у стоявшего рядом брата.
– Да, его ни один парикмахер стричь не хочет, –
без зазрения совести соврал Лешка.
У меня даже в глазах потемнело от такой наглой
лжи. Нет, каков мой братец! Это надо же такое
сказать! На самом деле не я, а он не умеет вести
себя в парикмахерской. Мама с ним с самого
детства мучается. Когда Лешка был маленьким, его
в кресло чуть не силой усаживали, а потом он
начинал так вертеться, что парикмахеры
нервничали, теряли терпение, ругались, а иногда
дело заканчивалось настоящим скандалом. Однажды
был случай, когда Лешку стриг сам заведующий
парикмахерской, бородатый дядька в больших
круглых очках, потому что
все остальные наотрез отказались
иметь дело с моим братом. И
этот человек говорит такие вещи! Я сдержался,
чтобы не вскочить и не надавать ему по шее только
потому, что боялся лишиться глаза. Но про себя
решил, что обязательно поквитаюсь с этим вредным
врунишкой.
Тем временем стрижка продолжалась.
– Теперь самое сложное! – объявила Катя. –
Челка. Подними голову.
И сама задрала мой подбородок так высоко, что у
меня чуть шея не хрустнула.
– Тут главное – не скривить! – пояснила Катя и
принялась за мою челку. Ну и, конечно же, скривила.
– Ой! – воскликнула горе-парикмахерша. – Криво
получилось. Попробую еще раз.
Результат второй попытки был не многим лучше.
Она хотела попробовать в третий раз, но я
остановил ее самым решительным образом:
– Стоп! Хватит экспериментов. И так сойдет.
– Нет, некрасиво, надо еще подравнять, –
настаивала Катя.
– Так у меня вообще волос не останется, –
упирался я. – Ты же все равно мне волосы набок
зачешешь, как на фотографии показано, а там и не
видно будет, прямая у меня челка, или не очень.
– Верно! – обрадовалась мастер по прическам. –
Тогда займемся укладкой.
Она включила фен и стала водить им в разные
стороны вокруг моей головы. Я эту процедуру люблю.
Приятно, когда голова обдувается теплым воздухом,
а в это время тебя расчесывают.
– Готово! – наконец объявила Катя.
Я глянул на себя в зеркало. Оттуда на меня
смотрел мальчишка, прическа которого мало
походила на стрижку мальчика с фотографии.
Катя сияла от восторга.
– Вот теперь ты действительно юный джентльмен,
– сказала она, стараясь пригладить торчащие
вихры.
– Тоже мне джентльмен! – хихикнул Лешка. –
Чучело какое-то!
– Сам ты чучело. – Я
показал ему кулак. – Сейчас получишь у меня за все.
– Правильно! – поддержала меня Катя. – Нечего
над чужой работой насмехаться. Димочка такой
симпатичный стал.
Лешка сразу покраснел. Понятно почему. Это в нем
ревность проснулась.
– Ладно, – буркнул он, – теперь моя очередь.
Пошли в ванную голову мочить.
Он отобрал у меня простыню, завернулся в нее как
римский сенатор, (у меня в учебнике истории такой
есть), и направился в ванную.
Катя взяла лейку от душа, а я включил кран.
Только я слишком сильно его повернул, потому что
вода мощной струей хлынула на Лешку.
– Ой! Что вы делаете?! Вода холоднющая! – заорал
он и хотел вырваться, но не тут то было. Я его
крепко держал.
– Погоди, сейчас горячей добавлю, – сжалился я
над братом. Пока мы мочили
Лешке голову, сами вымокли с головы до ног.
Наконец мы усадили Лешку
на стул. Сидит он надутый, мокрый, как мышь,
которая из лужи вылезла.
– Ничего, Лешенька, – ласково сказала ему Катя.
– Сейчас ты у нас тоже красивый станешь. Стильный.
С крутой прической. Все девочки в тебя сразу
влюбятся.
– Вот еще! – фыркнул Лешка, заливаясь краской.
Видно, что ему было приятно такое слышать. Он даже
дуться перестал.
«Ну, – думаю, – сейчас братец как начнет
вертеться да елозить, крутиться и чесаться, вот
будет потеха. Посмотрю я, как с ним Катя управится».
Однако, к моему великому удивлению, Лешка замер
как завороженный, даже дышать перестал. Не узнать
человека. Начала его Катя расчесывать. Интересно
смотреть, когда другого стригут. Когда сам в
кресле сидишь, ничего не видишь. К тому же, дома не
в парикмахерской – можно все со всех сторон рассмотреть.
Катя раскрыла книгу на нужной странице и, читая
инструкцию, пробормотала:
– От уха до уха проведем дугообразный пробор
через верхнетеменную зону, у нас получатся три
главные зоны.
– Что это еще за зоны? – спросил я.
– Не мешай, – отмахнулась Катя. – Это наш
парикмахерский язык. Профессиональный. Тебе его
знать не обязательно.
– Ну-ну, – усмехнулся я.
– Сделаем контрольную прядь для всей стрижки,
– продолжала Катя. – Нагните голову, клиент.
Лешка послушно нагнул голову. Это надо же! Вот
ведь что любовь с людьми делает!
– Подстригаем, подстригаем! – запела Катя,
щелкая ножницами. Волосы моего братишки так и
посыпались на пол. – Сейчас ты у нас будешь
красавчик! Просто загляденье!
«Вот это да! Когда она меня стригла, она песни не
пела. Судя по всему, она тоже к Лешке не
равнодушна. Не иначе», - подумал я.
– А вот главная зона. Передняя часть головы. Тут
самое сложное, – сказала Катя, колдуя над Лешкой.
– Сейчас мы все лишнее
уберем, а то, что останется, будем филировать.
– Чего? – не понял я. – Фили чего?
– Филировать. Это значит, прореживать. Так
всегда с густыми волосами делают.
– А мне ты такое не делала, хотя у меня волосы
тоже очень густые, – сказал я и ощупал свою
голову.
– У тебя другая прическа. Классическая. Там
филировка не нужна. А у Лешки супермодная. Ему без
филировки никак нельзя.
Я даже расстроился. Я, значит, буду просто так
ходить, а Леха супермодным.
– Держи его ухо, – прервала мои размышления Катя.
Я с огромной радостью схватил Лешкино ухо,
посильнее сжал его, и даже слегка крутанул. Брат
аж подпрыгнул и завопил как резаный поросенок:
– Ты чего делаешь?
– Не двигайся, – предупредил я его, – и не шуми.
А то без глаза останешься.
Лешка затих. Катя тоже петь прекратила, стрижет
молча, а волос у Лехи все меньше и меньше.
– Кать, по–моему, у тебя совсем другая стрижка
выходит. Что-то не похож Лешка на мальчика в книге,
– злорадно сказал я.
– Это потому что я еще за челку не бралась, –
ответила Катя. – Вот челку подстригу, тогда будет
похож.
– Отпусти ухо! – прошипел Лешка.
Я так увлекся зрелищем стрижки, что не заметил,
что все еще держу его ухо. Оно было красное мокрое
и слегка торчало в сторону.
– Все, приступаю к челке! – наконец объявила
Катя.
И ловко так, раз-два-три, обрезала Лехину челку
почти наполовину.
– Криво, – взвыл Лешка, взглянув на себя в
зеркало.
– Ничего, тут у нас есть запас волос, –
успокоила его Катя. – Чтобы не скривить, ты, Димка,
линейку к Лехиному лбу приставь и держи. По
линейке, оно ровнее будет.
Катя обрезала еще сантиметр волос моего брата.
– Вот теперь ровно, – сказала она, любуясь
своей работой. – Правда, Димка?
– Правда, – подтвердил я.
– Ничего не правда! – возмутился Лешка. – Опять
вкось. Ты, Димон, линейку криво держал. Давайте
еще раз.
– Да у тебя уже волос почти не осталось, –
покачала головой Катя.
– Что же мне с кривой челкой ходить? – буркнул
Лешка. – Это уже не супермодная прическа
получается, а смех один.
– Ну, как хочешь, – сказала Катя.
Раз-два-три! Чик-чик-чик!
М-да!
– Ой! Кажется, я слишком много взяла, –
всплеснула руками Катя. – Я же говорила, что не
надо больше стричь.
Лешка, вытаращив глаза, глядел на свое
отражение в зеркале. Оттуда на него смотрел
совершенно незнакомый мальчик.
– Ничего, – успокоил я Катю и брата, – ты
профилируй ему челку, и все будет как на картинке.
Видишь, на фотографии у мальчика пряди какие
редкие, как у миттельшнауцера.
– Правильно! – обрадовалась Катя. – А потом феном уложим.
Она поработала над Лешкой какими-то особыми
ножницами, и тот совсем уродцем стал.
– Инопланетянин! – не выдержав, засмеялся я.
Губы у Лешки искривились, а глаза подозрительно
заблестели.
– Ничего, ничего, – успокоила его Катя. –
Сейчас мы волосы феном поднимем. И будет все супер.
Однако после обработки феном Лешка совсем на
Иванушку-дурачка стал похож.
– Да, – вынуждена была наконец признать Катя, –
кажется, стрижка «Факел» не удалась.
Тут Катя схватила книгу, словно ее осенило, и
стала быстро листать.
– Давай я тебе «Ирокез» сделаю, – предложила
Катя Лешке, найдя нужную страницу. – Правда,
гребень будет короткий. Но зато такую стрижку
только самые крутые ребята носят,
старшеклассники.
Лешка готов был на все, лишь бы его голова вновь
обрела человеческий вид. Катя опять заработала
ножницами.
– Это не ирокез, – сказал я, когда все было
готово, – а какой–то дикобраз получился.
– А мне нравится, – не очень уверенно сказала
Катя и погладила Лешку по голове. – Конечно,
практики у меня еще маловато. Ну ничего, в
следующий раз я вас лучше постригу.
– В какой такой следующий раз? – насторожился я.
– Когда у вас снова волосы вырастут, – ответила
Катя.
Затем она посмотрела на часы и заторопилась:
– Ой, время-то уже три часа. Надо же сколько я с
вами провозилась. Ладно,
пока, Коржики! Выходите во двор гулять.
Покидав вещи в пакет и зажав книжку подмышкой,
она убежала домой. А мы, посмотрели в зеркало,
потом друг на друга, и решили в этот день гулять
не ходить. Что-то не хотелось.
А когда пришла мама, то она сначала ничего не
поняла и даже испугалась, а потом долго и очень
громко смеялась, повторяя: «Ай да Катя!» На
следующий день мама отвела нас обоих в
парикмахерскую, и там потрясенный заведующий,
тот самый дядька с бородой, привел нас с Лешкой в
порядок. У меня прическа получилась очень
короткая, спортивная, а Лешку он просто постриг
наголо, и его все дразнили лысым.
А Катя, кажется, раздумала быть парикмахером, и
решила стать модельером. Все-таки эти девчонки
такие непостоянные.
|