4. Иван Следопыт и шаолиньские монахи
Михаил Собашников
уть не каждый день стала Баба-Яга к Ивану Следопыту приходить. То поинтересуется ходом поисков сокровищ скифских, а то усядется за стол напротив и начинает хныкать, уговаривает, чтобы он ружье ей вернул. Страшно ей, видите ли, одной в лесу. Сколько раз уж жаловалась: то на бессонницу, то на одиночество. А то вдруг покажется ей, что следит за ней кто-то. Иван по каждой ее жалобе проверки устраивал, - даже в засаде возле избушки сидел, - но все, конечно же, тщетно.
- Говорю же тебе: не положено. – Надоела она уже Ивану со своим ружьем, но он всякий раз терпеливо объяснял ей, что на хранение оружия разрешение требуется. Ему и жалко было старуху: совсем она пуганая какая-то стала после истории с египетской мумией, - но и законность требовалось блюсти. – Прошла бы медкомиссию, как полагается…
- Да не буду я аналезы ваши сдавать, - упрямилась старуха. Не в ружье было дело, а в принципе: просто нравилось ей с Иваном пререкаться. – Как жизнью рисковать, так аналезов не спрашиваете, - брюзжала она. – Сидите тут, штаны протираете, бумажки перебираете, а шпиона кто разоблачил? Кто ступу для скоростных передвижений предоставляет?
Понимал Иван, что справедливы упреки Бабы-Яги, но и с законностью ничего не мог поделать: нет анализов – нет разрешения – нет оружия. Этак сегодня он закон нарушит, завтра – царь, а послезавтра?.. Произвол, беззаконие воцарятся?..
Но вот как-то пришла, с утра пораньше опять, довольная, глаза горят, руки потирает. С порога заявляет:
- Дай-ка мне консультацию, законник доморощенный. – И уселась за стол напротив Ивана.
- По какому поводу, гражданка? – Удивился Иван такому ее настроению, поглядел на нее подозрительно: уж не задумала ли чего?
- Музей хочу сделать, - отвечает Баба-Яга, а у самой рот до ушей. Довольна собой, на скамье ерзает, неугомонная. – Экскурсии буду водить в свою избу.
- Эка невидаль, - хмыкнул Иван.
- Не скажи, - возразила старуха. – Сам царь Иоанн почтил своим присутствием.
Хотел Иван сказать ей, что царь Иоанн, на поверку, оказался мумией египетской, но смолчал. Не стал расстраивать старуху. Уж пусть лучше делом займется, а то, и впрямь, тоскливо ей там одной. Объяснил старухе, что никакого разрешения ей не потребуется, потому что дело это исторической важности, и такое государственной властью поощряется. Баба-Яга опять руки запотирала, еще пуще обрадовалась.
- Денег мне, что ли, дадут, князь? - поинтересовалась у Ивана и в глаза заглядывает. А Иван ей объяснил, что государство заботу о ней проявит и на избу табличку специальную приколотит. - Ишо чего, - возмутилась Баба-Яга. – Достопримечательность мне портить вздумали… - А потом и говорит: - По два рублика с рыла буду брать за просмотр. – И тут же в уме прибыль начала подсчитывать. – А ежели у кого три рыла, как у Горынычей, то по десять рублев… Как за групповую экскурсию, - пояснила она Ивану.
- Так вот ты что удумала, - догадался Иван. – Бизнес на истории отечества делать собралась. А налоги кто платить будет?
- Тьфу, на тебя! – вспылила Баба-Яга. – Всю инициативу задушили. Давай ружье, в лес уйду.
- Не я законы пишу, - развел руками Иван. А она фыркает и глядит исподлобья. – Сдай анализы, и будет тебе ружье…
- Да разве в ружье дело, князь? – взвизгнула Баба-Яга. Она чуть не проговорилась, что у нее под домом целый арсенал, доставшийся от партизан, но вовремя спохватилась и полезла в карман за носовым платком. Высморкалась громко, потом платок спрятала, а на стол перед Иваном несколько золотых монет выложила. Пододвинула к нему и смотрит в упор, не мигая.
- Ты мне взятку, что ли, даешь? – возмущенно сказал Иван Следопыт.
- Ишо чего, - фыркнула старуха. – Не дождешься, законник недоделанный. Давай так: ты мне аналезы энти делаешь, а я тебе кой-какую информацию подкину… По нашему делу.
Только теперь Иван разглядел, что монеты перед ним старинные. Стал их перебирать и разглядывать, потом стекло свое увеличительное достал.
- Неужто из сокровищ пропавших?.. – произнес задумчиво и на Бабу-Ягу вопросительно посмотрел.
- Так что там с аналезами? – напомнила она ему.
- Да не могу я! – воскликнул Иван. Потом подумал немного и добавил шепотом: - Не знаешь, что ли, как эти дела делаются? Не мне тебя учить… Попроси кого-нибудь, чтобы за тебя сдали.
- Ишь, ты, принципиальный какой, - усмехнулась Баба-Яга. – А золотишко-то, как есть, из сокровища похищенного, - поддразнила Ивана.
- Так где нашла-то? – спросил он растерянно, а сам думал, как ему со старухой себя вести.
- Где надо, там и нашла. – Баба-Яга недовольно сверкнула глазами и принялась собирать монеты.
- Стоп, - сказал Иван. Оттолкнул ее руку и накрыл золото своей ладонью. – Это к делу приобщаю. Вещественное доказательство.
- Что?! – взвизгнула Баба-Яга. – А жить-то я на что буду? Мне жалование не платят…
- Пенсию тебе царь повысил, - напомнил ей Иван.
- А ружье отобрал, - заспорила Баба-Яга.
- Ладно. – Иван как бы нехотя отнял руку от стола. – Забирай… Только об этом – никому… - Он опять перешел на шепот.
- Что ты, что ты, Ванечка, - зачастила старуха и быстренько сунула золото в карман. – Разве ж я не понимаю? Незаконно ж это… - Она заговорщицки подмигнула Ивану.
- Все законно, - твердо сказал Иван Следопыт. – Агентурно-сыскная работа… Ну… Говори, где нашла золото?
- На Кукушкином болоте и нашла. – И Баба-Яга рассказала, как обыскала все болота в округе и обнаружила укромную землянку, которую они с Иваном в прошлый раз не заметили.
- И много ли там этого добра? – живо поинтересовался Иван Следопыт.
- Да вот только это и подобрала, - быстро сказала Баба-Яга, а сама глаза прячет.
Понял Иван, что врет старуха, и что большую часть монет она, конечно же, перепрятала в свой тайник, но давить на нее не рискнул: уж больно важную информацию она ему сообщила. Сам-то он целый месяц в библиотеке просидел, по крупицам собирал сведения о скифских сокровищах, - некогда ему было по болотам бродить.
- Ну, а ты что в книжках раскопал? – спросила Баба-Яга, чтобы увести разговор подальше от своей находки.
Иван тоже неловкость почувствовал и охотно стал рассказывать все, что узнал о диких племенах, которые жили в южных краях в незапамятные времена и именовались скифами. Много веков они разбойничали и грабили соседние государства, - и не столько ради сокровищ, сколько из принципа, - а сокровища все свозили в одно место и зарывали в землю вперемешку с покойниками. Сами же все время кочевали с места на место и жили в землянках. Баба-Яга слушала Ивана внимательно, время от времени ойкала и говорила «чур, меня», а когда про землянки услышала, так сразу вскочила и забегала возбужденно по комнате.
- Все сходится, Ванюша, - заговорила убежденно. – Все сходится: золото, землянки, покойники басурманские. Оне это… Их рук дело. – Подбежала к Ивану и принялась его трясти за плечи. – Давай ружье, князь. Банду брать будем.
- Да подожди ты, неугомонная, - сказал Иван с досадой. – Операция сложная. Нужно царю-батюшке доложить.
- Чего докладывать-то, - заворчала Баба-Яга и слюной брызнула. – Ты как знаешь, а я пошла засаду устраивать. Оне это… К бабке не ходи. Дашь ружье, али нет?
- Ты знаешь порядок. – Иван Следопыт сурово посмотрел на нее.
- Вот он где – порядок этот ваш, - в сердцах крикнула Баба-Яга и провела ладонью по горлу. – Под себя законы пишете!.. От лукавого оне – аналезы эти ваши. Не будем сдавать аналезы!! – Она выскочила вон из избы, громко хлопнула дверью. – Под землю уйдем! В землянках жить станем, а аналезы бесовские не сдадим!! – донеслось до Ивана.
- Вот ведь зануда, - рассмеялся Иван. – Совсем от скуки головой тронулась.
Сам пошел к царю – докладывать о том, что на след скифского сокровища напал. А тот про золото уже и слышать ничего не хочет: другая беда, куда более страшная, над отечеством нависла.
Приходили к нему послы персидские, рыдали от отчаяния и жаловались, что какие-то ироды разорили в Египте могильник царицы Нефертити, а саму покойницу воскресили, и она, недолго думая, принялась мужа своего разыскивать. Вот тут-то и выяснилось, что, вместо Энхотепа, жрец молодой в пирамиде погребен, а где сам царь-покойничек, никто и не знает. Смута тогда началась в стране, а ею темные силы воспользовались: восстали против всего живого, прошлись мором по всему Египту и на соседние страны перекинулись. Так и до российских границ дошли, - и нет во всем мире армии, которая могла бы нечисти египетской противостоять.
- Вот тебе на, - удивился Иван Следопыт. Вспомнил, как он этой мумии горшком со щами по голове заехал. – А мы-то тут при чем? Что ж она сразу не сказала, что она баба?
- Да и ты хорош, - сказал царь. – Не мог добить басурманку, как следует? Вот теперь и думай, как беду от России отвести.
- А что тут думать-то, - ответил Иван. – Я в этих их делах басурманских ничего не понимаю. Подробности нужны.
Вызвали тогда они снова послов персидских, чтобы детали уточнить, допросили их с пристрастием, а те и вспомнили кстати, что детали только китайские монахи знают, - те, которые головами плиты каменные разбивают. Эти монахи еще пять лет назад, когда тоннель в гималайских горах голыми руками прокладывали, предсказали мор египетский, и, тогда же, император ихний во все царства-государства грамоты китайские разослал с предупреждением. Была и у персидского царя эта грамота, - да только он ее потерял.
- Нет ли у русского царя-батюшки грамоты той китайской? – спрашивают послы, а сами уши навострили, - сразу видать: шпионы.
- Нет, - соврал царь, и тут же за ней гонца в Академию отправил.
Вытолкал послов, и стали они с Иваном манускрипт рассматривать. Тут-то и выяснилось, что академики до сих пор китайскую тарабарщину перевести не смогли. Расстроился царь-батюшка.
- За что только жалованье умникам энтим плачу? – Хотел тотчас же всех уволить.
- Не беда, - сказал Иван Следопыт. – Слетаю в Китай. Одна нога здесь, другая – там.
Царь обрадовался:
- Это ты хорошо придумал, - похвалил он Ивана. - А заодно, Иван, дельце одно деликатное для меня лично сделай, - попросил робко. – Приказывать тебе, сам знаешь, не имею права, - потому как дело сугубо семейное… В общем, брата оно моего касается…
И рассказал про брата своего сводного, которого их батюшка сорок лет назад в монастырь упрятал, а монахи Пантелеймоном нарекли и в маску железную заковали, - чтобы не опознал никто. Вот, вырос этот Пантелеймон и стал по миру путешествовать – веру православную пропагандировать, - так и до Китая добрался. Перелез через стену ихнюю, - тут-то его и схватили. Определили в местный монастырь – на перевоспитание, - и он там так здорово наловчился камни головой крошить, что его чуть было главным над всеми монахами не поставили. Но когда маску-то сняли, сходство с русским царем-батюшкой и обнаружилось. Тут же в цепи Пантелеймона заковали, хоть он и не признался ни в чем, и выкуп за него стали требовать. Денег тогда в казне не оказалось, а потом про эту историю и вовсе позабыли (девять лет, чай, прошло), а вот теперь выясняется, что все это может быть как-то связано с китайской грамотой и мором египетским, - в общем, интрига та еще…
- Так что ты уж, Иван, проучи монахов, как следует, - попросил царь. – Пусть знают, что с русским царем-батюшкой шутки плохи. А Пантелеймона этого, если жив еще, я в Академию свою толмачом устрою, - брат ведь как-никак. Он нам и эту грамоту бесплатно переведет…
- Да неужто деньги с родственника брать станет, - поддержал царя Иван.
- Вот и я говорю. – Царь подмигнул Ивану. – Брат все-таки… Так что отправляйся, Иван, немедленно. Знать нам нужно, что эти монахи удумали. Да поаккуратнее там, смотри. Слышал я, что вход в пещеру, где братец томится, дракон ихний, китайский, охраняет. Специально обученный какой-то: голову ему срубишь – два хвоста вырастут, а хвост срубишь – две головы вырастут… Как-то так, в общем. Ты уж на месте сам разберись. Не мне тебя учить.
- Да ничего, - сказал Иван. – Я его вдоль разрублю…
- Тебе виднее, - согласился царь. – Только смотри, как бы хуже не стало.
Простился Иван с царем и к Бабе-Яге отправился. Помнил, что она в засаде на Кукушкином болоте сидеть собиралась, - прямиком туда и пошел. Заодно и тайник разбойничий решил осмотреть. Приходит на болото, а землянку найти никак не может. Видать, хорошо замаскировали ее басурмане. Лишь когда голоса из-под земли услышал, кочку поднял, а там и обнаружил землянку, а в ней Баба-Яга с кикиморой бражку пьют и спорят о чем-то.
Забрался Иван под землю и стал осматриваться.
- Говори, где нашла, - потребовал у Бабы-Яги.
А та и лыка не вяжет: двух слов связать не может, только хихикает. Достал Иван увеличительное стекло, ножик и стал землю ковырять. Тут же лезвие обо что-то твердое царапнуло. Разрыл Иван руками землю, а там – еще один лаз. Доски снял и заглянул в него.
- Дайте-ка лучину, - сказал. Кикимора ему лучину горящую протянула, а сама через его плечо заглядывает, в ухо тяжело дышит. – Вот оно – сокровище скифское, - радостно сказал Иван Следопыт, увидав бочки с золотом и драгоценными камнями.
Баба-Яга, как услыхала об этом, так и протрезвела разом. Завизжала, расталкивать их принялась.
- Мое это! – кричит. – Я нашла.
А кикимора молчит и глазами на них горящими зыркает. Иван Бабу-Ягу кое-как успокоил, вытолкал обеих наружу, сам выбрался и вход в землянку кочкой прикрыл. Потом и говорит Бабе-Яге:
- Дело у нас, не терпящее отлагательств. Никуда сокровище теперь от нас не денется. Кикимора пусть охраняет, а мы с тобой быстренько в Китай слетаем.
Кикимора головой радостно закивала, а Баба-Яга плачет. Все никак от увиденного отойти не может.
- Три дня, - говорит, - на золоте сидела. – И в глаза Ивану заглядывает. – Поделим, князь, по справедливости? Тогда предоставлю транспорт…
Делать нечего, пришлось соглашаться.
- Поделим, поделим, - пообещал Иван и в ступу полез. – Садись скорее. – А уж потом, когда взлетели, спрашивает: - Надежный ли человек – эта твоя кикимора? Не пропадет золотишко?
- А кто ее знает, - ответила Баба-Яга. – Первый раз вижу. Приблудная какая-то, из беженок, говорит. Думаешь, опять шпионка басурманская?
- Как есть, шпионка, - сердито сказал Иван. – Что ж ты не сообщила о подозрительной личности?
- А что ж ты сам паспорт у нее не спросил, бдительный ты мой? – проворчала Баба-Яга и за ухо Ивана схватила.
- Ладно, - примирительно сказал он. Понимал, что это целиком его вина. – Приземляйся, прилетели мы, кажись, - скомандовал старухе. Они и не заметили, как китайскую стену перемахнули, пока спорили. – А с Кукушкиной этой я разберусь, когда вернемся.
- Так и есть! – радостно завопила Баба-Яга ему в ухо, направляя ступу к земле. – Кукушкина она!! А ты как узнал?!
- Догадался, - пробурчал Иван себе под нос.
- Что? – не расслышала Баба-Яга. Иван не ответил. - Если что, - крикнула она, - шпионку я разоблачила… Не забудешь, Иван? И золото ты обещал по-честному поделить, - напомнила Ивану, приземляя ступу рядом с монастырем.
Вылезли они из ступы, а монахи в это время гимнастику делали, поэтому не заметили их. Нашли пещеру нужную, - вот только никакого дракона у входа не было, - забрались в нее, а там Пантелеймон сидит, цепями к стене прикованный, и на полу что-то палочкой чертит. Стало интересно Ивану, что это он там делает, подошел поближе и увидел, что тот цифры всякие пишет: видать, задачу какую-то решает. Поднял голову и говорит:
- Ничего не понимаю…
- А что тут понимать-то? – сказал Иван весело. – Собирай манатки, и сваливаем. Свобода, брат!..
- Не скажи, Иван, - печально ответил Пантелеймон. – Как только кандалы с меня снимешь, сигнализация сработает. Дракон прилетит.
- Вот ведь незадача, - опечалился тоже Иван и присел рядом с Пантелеймоном. – Что ты тут чертишь?
- Задачку решаю, - сказал Пантелеймон. – Девять лет уже голову ломаю.
- Может, мы поможем? – предложил Иван.
- Что расселись, математики? - Баба-Яга к ним подошла и на цифры уставилась. – Уходить надо, пока гимнасты не сбежались.
А они на нее – ноль внимания. Склонились над цифрами и спорят:
- Смотри еще раз, - говорит Пантелеймон. – Три хвоста у него и три головы. Одну голову отрубишь – хвост и голова вырастут, хвост отрубишь – два хвоста вырастут, два хвоста отрубишь - голова вырастет, а если две головы отрубишь, то ничего не вырастет…
- Этак мы еще девять лет тут просидим, - сказал, наконец, Иван и вскочил на ноги. – Хочешь задачки решать – решай, а мы полетели.
- Нет! - воскликнул Пантелеймон. – Делай, как знаешь, не хочу я задачки решать. По дому соскучился.
Выхватил тогда Иван Следопыт свой меч-кладенец и перерубил цепи. Тут же дракон в пещеру вбежал. Облизывается на ходу, искры вокруг разлетаются.
- Эх, была – не была! – воскликнул Иван и с плеча рубанул. Вдоль - от головы до кончика хвоста – разрубил окаянного. Рухнул дракон замертво и не шевелится.
Склонились они над ним и замерли испуганно: ждут, не вырастет ли чего. Но ничего не выросло. Не дышит дракон. Велика сила русского оружия. Прибежали тут гимнасты китайские и стали Ивана и Бабу-Ягу обнимать. Руки жмут, ликуют, лопочут что-то по-своему. Пантелеймон поговорил с ними, а они запрыгали, руки завскидывали. Потом в пояс Ивану поклонились и разбежались тотчас же. А Пантелеймон и объяснил, что дракон этот главным у них был и заставлял всех целыми днями гимнастику делать.
Вот такая история с Иваном Следопытом произошла. Вернулись они домой. Царь тут же брата своего, Пантелеймона, академиком сделал, а тот им грамоту китайскую перевел, и денег даже за это не взял. Иван же с Бабой-Ягой на Кукушкино болото кинулись, а там – ни кикиморы, ни сокровищ скифских. Как сквозь землю провалились.
- Вот тебе на, - расстроился Иван. – Что же я теперь царю-батюшке скажу?
- А ты ничего не говори, - посоветовала Баба-Яга. – Не было ничего, и все тут. – Сама не меньше Ивана расстроилась. – Как же ты мог шпионке охрану сокровищ доверить? – попрекнула его.
Иван согласился, что не стоит царю об ихнем конфузе знать, а упрек мимо ушей пропустил. Поклялся тут же, при Бабе-Яге, что сокровище скифское все равно отыщет, а всех шпионов в темницу посадит. Но это уже другая сказка.