Борис Привалов

Сказ про Игната - хитрого солдата (продолжение)

Пусто в клети, хоть шаром покати

ечером Игнат и Яков явились в усадьбу. Они пришли к князю, когда Стоеросов завтракал с попом Парамоном. В два рта хлебали кисель, жевали пироги. На глиняном блюде лежал мёд сотовый - любимое лакомство князя. По стенам сводчатой палаты бегали тени, блики.

- Где кисель, там и сел, где пирог, там и лёг, - сказал Игнат. - Не серчай князь - это про Парамона. Я давно приметил: только где за стол сели - поп тут как тут. Отчего бы это?

- Но-но, потише! - насупился Парамон. - Не твой хлеб ем.

- Что про кольцо узнал? - мрачно спросил князь.

- Заклятье-то, Данила Михайлович, верное, - улыбнулся солдат. - Вот теперь можно уже шерстинку-чертинку развязать.

Игнат снял с посоха завязанную нитку.

- Чёрт поиграл перстнем да и отдал! - глядя на обалделого Парамона, продолжал Игнат. - Должен он лежать под крыльцом церкви, лопухом накрытый, травинкой перевитый.

- Дурында! - приказал князь, в волнении утирая жирные руки о халат. - Немедля иди туда и принеси перстень! Недаром нынче кошка хвост ловила на заре! Верная примета - к радости великой! Да беги же, олух! Чего уши развесил!

Яков выбежал на двор, вскочил на коня и помчался к церкви, где они с солдатом только что спрятали княжеское кольцо.

Игнат, спокойно покручивая ус, наблюдал за попом.

Парамону уже в рот ничего не лезло: схватился за пирог - выпустил, к киселю потянулся – назад ковш поставил.

- Не рад, что ли, находке? - спросил Стоеросов попа. - Снимай пьявок!

- Как не рад... как не рад, хех-хе... - забормотал Парамон, снимая из-за ушей князя пиявки. - Только, князь-батюшка, ведь нет ещё кольца-то... А вдруг Игнатик промашку дал? - Поп размахнулся и выбросил пиявок в окно.

Стоеросов снял со свечи наплывший воск, начал катать его в пальцах, мять.

Один Игнат был спокоен. Брови его весело изогнулись, он даже барабанную дробь начал выбивать пальцами по столу.

Наконец раздался за окном топот копыт.

- Дурында вернулся! - воскликнул князь и отбросил воск.

Быстрые, тяжёлые шаги раздались в соседней горнице.

- Вот он, князь-батюшка! - протягивая перевязанный травинкой лопух, сказал Яков.

Стоеросов рванул зелёный лист, разодрал его пополам. Оттуда выкатилось на ковёр сверкающее камнем кольцо.

Парамон упал на четвереньки, ухватил его, поднёс к глазам, рот разинул:

- Оно! Чудо дивное!

Князь нежно взял перстень пальцами, повертел, полюбовался его звёздным мерцанием.

"За сельцо - кольцо, - вспомнилось Игнату. - А на этот раз сколько колец князь купит на графские деньги?"

- Я добрый, я хороший, - сказал Стоеросов разнеженно. - Помню, в старые времена, верных слуг награждали скакунами, дворцами... Да, было время... Я подумаю, чем тебя наградить, солдатик.

Медаль моя у кого сейчас?

- Спирька её носит, - сказал Яков.

- Где он? - спросил Стоеросов. - Почему не явился?

- Не ведаю, князь-батюшка, - развёл руками Яков.

- Теперь ты, солдатик, всю неделю будешь медаль мою носить! - приказал Стоеросов. - Парамон, объяви волю мою Спирьке, когда он явится!

Поп Парамон как увидел перстень, как рот распахнул от удивления, так и сидел молча, глазами, как рак, шевелил туда-сюда. Никак не мог в ум взять: откуда же у солдата взялся перстень? Неужели Дурынду окрутил солдат, заставил под свою дудку плясать? Плохи тогда Спирькины дела, ох плохи!

- Да, вот в прежние времена, - пустился в воспоминания князь, - у меня, Стоеросова Данилы сына Михайлова, дом был самый громкий на Москве. Все о нём слышали - хоть боярин, хоть гость торговый. Новый год по-старому начинался первого сентября. В полночь ударяла вестовая пушка кремлёвская, гудел колокол, городские ворота настежь... Сердце замирало! А на рассвете в Успенском соборе, в Кремле, царь и патриарх Новый год встречали... А потом царь Пётр начал бороды резать, бояр пытать и казнить. Новый год назначил на первое января... Тьфу! Противно сие природе русской! А как мужики веселились под старый Новый год! Какие бабы хороводы водили! Боярину от крестьян - дары, подношения. Да, были времена... Но мы будем праздновать Новый год по-старому, первого сентября! И чтобы дары мне были!

Стоеросов погладил бороду, задумался.

- А я, Данила Михайлович, последний раз веселился в городе Камышине, что на Волге, - подкрутил ус Игнат. - Поход начался на Персию, в море Каспий мы плыли. Я в охрану царскую на один день попал - возле дома воеводы камышинского стоял. Царь Пётр Алексеевич изволил у воеводы обедать. Как только чашу заздравную царь-государь выпивал, так генерал подходил к окну и платочком махал. А на Волге струги наши стояли с пушками. Как сигнал-платок примечали - сразу залп давали... А под конец подали царю Петру арбузы. Большие - ну как ядра у Царь-пушки, что в Кремле стоит.

- Врёшь, солдат, - лениво молвил князь, любуясь возвращённым перстнем.

- Ну, может, чуть поменьше, - охотно согласился Игнат. - Арбузы Петру Алексеевичу так понравились, что в их честь три салюта дано было. Канонада стояла, как при Полтавской битве. Один поп, говорят, даже умер от страха... - И солдат подмигнул Парамону.

- Что же дальше? - спросил князь.

- Приказал царь Пётр Алексеевич отлить из меди точно такой арбуз и установить его на шпиле Камышинского магистрата. Прислали из Петербурга воеводе медный арбуз и поставили его на шпиль. Так он там и до сей поры находится. Вот какой царь шутник был!

- Ты к чему это сказывал? - проговорил Парамон.

- К тому, что он царя Петра чтит больше, чем своего князя, - обижено произнёс Стоеросов. - Царь, дескать, за простой арбуз арбузом жаловал медным. А князь за кольцо ничего не дал!

- Отгадай загадку, Данила Михайлович, - весело сказал Игнат. - С ушами да языком, а ничего не слышит, ничего не понимает, только бубнит. Что есть сие?

- Да ты в своём уме-то? - ощерился Парамон. - Про князя такие слова!

- Про какого князя? - удивился солдат. - Я про колокол. За ухо колокол подвешивают, а языком по нему бьют, он и бубнит.

- Хорошая загадка, - недобро улыбнулся князь. - А теперь Парамону загадай что-нибудь.

- Сам худ, а голова с пуд, - подмигнул попу Игнат. - Что такое?

- Охальник! - мотнул головой Парамон. - Это он про меня, князь-батюшка!

- Про молоток! - усмехнулся Игнат. - У него тело - деревяшка, а голова - железная. Эх, слаб Парамон на отгадки!

- А ты скажи, - вдруг спросил Стоеросов Игната, - вот ветер пламя свечи клонит вправо, что это за примета?

- К радости, Данила Михайлович, - отрапортовал солдат. - Будет вам большая радость в скором времени!

- Молодец! Иди отсюда! - махнул рукой Стоеросов. - Да далеко не уходи - кликну.

Когда он вышел, князь сказал попу:

- Если б солдат не говорил всё время о царе Петре, я бы его с собой взял, в Москву, право слово.

Он человек в хозяйстве нужный... пропажи хорошо отыскивает.

- Солдат этот, князь-батюшка, прошёл огонь, воду, медные трубы и волчьи зубы, - вздохнул Парамон. - Он кого хочешь вокруг пальца обведёт. Тот же шиворот сделает навыворот - и в ус крутит-мотает. Ох, не прост Игнатик! А вот брат-то мой Спиридон куда нынче девался?

- Мы за ним Дурынду пошлём, - сказал князь. - Пойди прикажи ему съездить за Спирькой!

Парамон вышел во двор, со света всё показалось чёрным, пустым.

К нему подошёл Игнат, стукнул по крыльцу своим железным посохом, сказал словно невзначай:

- Граф Темитов с солдатами в Заболотье объявился.

- Наконец-то! - перекрестился радостно Парамон и тут же спохватился, подозрительно уставился на Игната: - А тебе-то что?

- Так я же сам солдат! Может, сотоварищей среди них встречу!

- Встретишь, встретишь, - забормотал поп и крикнул тоненько: - Дурында! Немедля за Спирькой скачи! Князь его кличет к себе!

... Когда Яков влезал в возок, Игнат сказал ему;

- Заверни к бабке Ульяне, спроси, что да как.

- Чего спросить? - не понял мрачный Яков.

- Три словца всего: что да как. Больше ничего, - улыбнулся Игнат. - Ответ запомни. Мне передашь слово в слово. Ну скачи!

"Значит, ждут графа не сегодня-завтра, - подумал Игнат. - Ладно, и мы графа встретим, как положено".

Яков вернулся скоро: Спирьки дома ещё не было.

- А что бабушка Ульяна мне велела передать? - спросил Игнат. - Только не путай - говори её словами.

Яков поскрёб в затылке, повторил не торопясь:

- Пусто в клети, хоть шаром покати.

Игнат просиял:

- Ну, удружил, Яков! Вот это радость! После сам всё поймёшь... А Спирьке-Чёрту не скоро ещё сюда добраться - разве только он на крыльях прилетит!

В этот момент рядом с ним раздался шипящий Спирькин голос:

- Я ещё с вами посчитаюсь, дружки новые, ненаглядные... С медвежьей-то помощью и комар быка валит!

Яков вздрогнул испуганно от неожиданности, а Игнат ус покрутил, ответил:

- Ты не бык, я не медведь, а Яков-то совсем уж на комара не смахивает! По-солдатски так говорят: змея сколько ни шипит, а храброго не ужалит, сама испугается.

Спирька побежал в дом.

- Как это он добрался так быстро? - спросил Яков. - Загадка!

- А вот и отгадка! - Игнат кивнул на ворота, в которых показался красивый возок. - Гость какой-то пожаловал. Он Черта и подвёз.

Из возка степенно вылез толстенький губошлёп Голянский.

Навстречу ему с княжеского крыльца уже спешили Парамон со Спирькой.

- Вести от графа Темитова, не иначе, - сказал Игнат. - Надобно их узнать.

Заметался по двору Спирька, замельтешили слуги.

В кухне повара спешно разводили огонь под котлами.

Стоеросов, радостно улыбаясь, поведал Голянскому историю с чудесной находкой перстня.

- А в прошлый раз солдат моего коня отыскал! - зашлёпал губами Голянский. - С таким, колдуном, князь, не пропадёшь. Дай припомню, что у меня за прошлый год пропадало... может, и это сыщет.

- Да, вот в прежние времена, - оседлал любимого конька князь, - у меня в дворне кого только не бывало! И колдуны, и знахари, и скоморохи...

- Граф пожалует через день, - сообщил Голянский. - Нужно будет его принять по-царски.

- Князья Стоеросовы никогда не ударяли лицом в грязь! - гордо промолвил Данила Михайлович и распушил бороду. - Гостеприимством наш род славился исстари!

Повара потащили яства на стол, начался ночной пир.

... А поутру, на рассвете, прибежал в княжеский терем Яков и сказал, едва переводя дух:

- Князь-батюшка... в селе все избы пустые стоят... ни скотинки, ни животинки... Мужиков, баб, старых и малых, как корова языком слизнула... И в деревнях за рекой то же... И в сельце...

- Что ты городишь? - воскликнул пьяный князь. - Куда же они могли деться?

- Ушли... все ушли... избы пустые стоят, - растерянно повторял Дурында.

- Да что вы, с ума посходили? - завопил Голянский. - Как это... ушли. Сюда граф идёт с солдатами! Он же нас всех порешит, если никого в деревнях не застанет!

- Погиб, князь, как швед под Полтавой, - толкнул Спирьку в бок Игнат. - Теперь он всё одно что генерал без армии.

Спирька сверкнул змеиными глазками:

- Знаю, кто нас выдал... Не жить теперь Дурынде!

- А жить парню Якову! - весело подмигнул Спирьке Игнат.

- Князь-батюшка, - поклонился Спирька. - Мужиков теперь не вернуть - в болота они ушли, не иначе. Тропки там только им ведомы: хоть всю армию царскую граф призовёт на подмогу - ничего не найдёт.

- Погибель моя пришла! - повалился на разноцветные подушки князь Стоеросов. - Парамон, пьявок!