Борис Привалов

Сказ про Игната - хитрого солдата (продолжение)

"Чёрт, чёрт, поиграй да отдай!"

урында и двое конюхов понесли запелёнатого Игната к Стоеросову.

- Экой нам солдатик-то попался! - хихикнул Спирька-Чёрт, забегая вперёд и разглядывая Игнатовы голые пятки. - Голодранец, босота! На кожаном шнурке сапоги держатся, вверх не лезут. А я-то, грешный, хотел его сапогами попользоваться, да вот незадача, хи-хи: сапоги без подмёток, а солдатик будет без головы, хи-хи!

- Уг-бл-угл! - забормотал Игнат.

Ложка, которая так и осталась торчать во рту, мешала ему говорить, а вытолкнуть её языком нельзя было: солдата всего обмотали крепким скатертным полотном.

Князь от нетерпения не мог на месте усидеть, сошёл с ковра, двинулся навстречу Дурынде и конюхам.

- Где конь? - закричал Стоеросов и пнул кулаком в бок Игната. - Отвечай, злодей!

Борода князя дрожала от гнева.

- Ублы-блы-блы, - ответил Игнат.

- Чего? - не понял Стоеросов. - По-каковски это? Басурманские слова?

- Ложку вынуть из него нужно, князь-батюшка, - поклонился Спирька. - А то он и слова сказать не сможет.

- Развязать! - приказал Стоеросов и пошёл назад, где лежал на ковре пухлый Голянский. - Разве в старые времена люди глотали ложки? Эх!

- Допрыгался, солдатик, - приговаривал Спирька, помогая Дурынде распелёнывать Игната. - Сколько сражений прошёл, невредимым остался, а с конём попался, хе-хе!

Дурында, не развязывая Игнату рук, вынул у него изо рта ложку, спрятал её за голенище своего сапога.

- Ну что, солдатик, призадумался, закручинился? - сладеньким голоском спросил Спирька.

- Уф-ф! - вздохнул Игнат, сощурился и тихо произнёс: - Гость не много гостит, да много видит!

- Ты про кого, солдатик? - с любопытством спросил Спирька, зло поблёскивая своими маленькими немигающими глазками. - Аль не по нраву тебе что?

Игнат наклонился к уху Спирьки так быстро, что тот не успел головы отдёрнуть и прошептал:

- В старой кузне, у семи берёз...

Дурында, который уловил громкий шёпот солдата, испуганно отпрянул.

Спирька онемел, покрутил головой, словно проверяя себя - не ослышался ли?

- Эй, конокрад, сказывай правду! - раздался голос князя.

- А морда коня твоей рубахой завязана! - негромко сказал Игнат Спирьке. - Так кто в капкан попался - я или ты?

И глаза солдата блеснули, как кончики штыков, освещённые солнцем, а брови изогнулись дугой, как изгибаются спины кошек, потягивающихся после сна.

- Чего меж собой наушничаете? - снова крикнул князь. - Ведите вора сюда!

На Спирьку было жалко смотреть. Ноги у него начали заплетаться, глазки испуганно моргали, он шёл за Игнатом, шатаясь как пьяный.

- От страха ножки-то всегда трясутся, разъезжаются! - весело приговаривал Игнат. - Бывало, перед боем труса сразу видно. Страх на тараканьих ножках ходит...

Солдат встал перед князем "смирно".

- Я, Данила Михайлович, боярского коня не воровал, - сказал Игнат, дерзко глядя в глаза Стоеросову. - Кто заварил кашу, тот пусть и расхлёбывает.

- Голову сниму, ежели не откроешься, - молвил князь с угрозой, и перстни на пальцах сверкнули зло, как волчьи глаза.

- Моя голова боярину коня не заменит! - улыбнулся Игнат. - А вот поворожить я могу. Недаром моя матушка все травные премудрости ведала! Найду, князь, коня даже на краю света. А уж в твоих лесах - и подавно.

- Ежели солдат украл, - зашлёпал губами Голянский, - и не признаётся, то пропал мой конь - только его и видели. А ежели ворожбой вернуть коня можно - отчего не вернуть? Истинно, князь? Конь-то от ворожбы хуже не станет.

- Зря я на солдатика напраслину возвёл, - дрожащим голосом произнёс Спирька. - Он не вор и мест-то наших не знает, где ему красть!

- Руки развяжите, - приказал Игнат. - Кто загадку отгадает: ночью бродит, днём от людских глаз скрывается? Что такое?

- Про тебя, князь? - засмеялся Голянский.

- Дерзишь, солдат? - грозно спросил Стоеросов.

- Отгадка, князь, на небе! - кивнув на тонкую скобку месяца, сказал Игнат. - При таком молодом месяце ворожба всегда удаётся... Чёрт, чёрт, поиграй да отдай! - вдруг закрутился на одной ноге Игнат. - Чёрт, чёрт, поиграй да отдай! Эй, чёрт! - толкнул он испуганного Спирьку. - На дороге не стой, понял?

- Ворожба твоя что означает? - поинтересовался князь.

- Тут всё просто: болотный чёрт какой-нибудь коня пощекотал, конь-то с перепугу и в лес. А вот ежели сейчас чёрту хвост привязать - он коня сам и назад пригонит. Или место укажет, где конь бродит. Где мой посох железный?

Один из конюхов принёс Игнату оставленный возле котлов посох.

- Сейчас чёрту хвост прищемим! - Игнат завязал травинку вокруг посоха. - Теперь мне нужно одному побыть, послушать, что чёрт скажет.

- Не отпускайте, сбежит! - испугался Голянчий.

- Пусть со мною Дурында да Спирька рядом будут, - улыбнулся Игнат, и мохнатые брови его заходили волнами. - Они мне не помеха!

Игнат зашёл за шатёр, в темень, куда не доставал свет свечей и факелов. Дурында, тяжело дыша, шагал за ним. Спирька на неверных, дрожащих ногах плёлся сзади.

- Тут и присядем, - потянувшись до хруста в костях, сказал Игнат. - Садись, простота, в ногах правды нет, - положил он руку на плечо поникшему Дурынде. - Про таких, как ты, что говорят, ведаешь?

- Не ведаю, - опускаясь на траву, пробасил Дурында.

- Выть тебе волком за твою овечью простоту.

- Да уж прост он, ох как прост! - заюлил Спирька. - Верно приметил, солдатик!

- А про тебя, Спиридон, слово иное есть, - крутил ус Игнат.

- Какое же, солдатик?

- Ходи - не спотыкайся, стой - не шатайся, говори - не заикайся, ври - не завирайся! - Игнат подсел поближе к Дурынде. - Ты, простота, и ты, Спиридон, слушайте меня, как командира слушают, - продолжал Игнат серьёзно. - Дерево в огне сгорает, а солдат от огня крепче бывает. С кем совладать захотели, цыплята? Поговорку знаете: целовал ястреб курочку до последнего перышка? Вот сейчас скажу князю да боярину, что вы в старой кузне спрятали, - поймёте поговорку сию. И перьев от вас не останется, цыплята...

- Спаси нас, ясный сокол залётный! - запричитал Спирька. - Век на тебя молиться будем, как на икону. Клад найду - половину... треть тебе отдам, вот крест святой!

- Откуда ты только прознал про кузню-то? - пробасил Дурында. - Ох, дело тут нечисто...

- Считай, как знаешь, - усмехнулся Игнат, - да только сраженье ваше со мной конфузией полной окончилось. И сдались вы оба на милость победителя... Слушай теперь мою команду: ты, Дурында, вместе с конюхами поскачешь к семи берёзкам. В кузню зайдёшь один, рубаху с конской морды смотаешь, спрячешь, только тогда уж и коня выводи. Да гляди браво, как солдат в строю!

- Век на тебя молиться буду... - снова забормотал Спирька.

Но Игнат прервал его:

- А чтобы неповадно тебе, Спиридон, было и дальше мне козни чинить, достань мне, где хочешь, новые сапоги. Сам над босотой моей потешался - сам меня и обувай теперь.

- Новые сапоги! - ахнул Спирька, и на мгновение его глаза вспыхнули змеиной злобой. - К чему ж они тебе? Мало ли вёрст вышагал? Не надоели разве? Босому-то легче!

- А сам в сапогах! - ткнул посохом в ногу Спирьки Игнат. - Сколько я дорог прошёл, а целые сапоги один раз носил - после Полтавы...

- Будут тебе сапоги завтра! - сказал послушно Спирька. - Беспременно будут!

- Эй, солдат! - раздался крик князя.

- Пошли! - встал Игнат.

- Ну, что тебе черти сказали? - Голянский с лаской поглядел на Игната, когда тот подошёл к ковру.

- Много всего мне привиделось, - бодро проговорил Игнат, - даже не сразу разберёшь... Один рубит, а семеро в кулаки трубят... Вроде странная пореза какая-то... семь стволов из одного корня...

- Семь сестёр, - услужливо подсказал Спирька, - не иначе.

- Да, другой такой и не упомню, - молвил князь, играя кольцами.

- И возле той берёзы - не то банька, не то амбар, - продолжал Игнат.

- Старая кузня! - снова не выдержал Спирька. - Она возле берёз стоит!

- Ну, а конь-то где? - спросил Голянский. - Берёзы, кузня, черти...

- Конь твой, боярин, стоит в кузне жив и здоров. А ход в кузню завален камнем, что и троим не под силу сдвинуть. Придётся Дурынду посылать, - закончил Игнат.

- Возьми, Дурында, с собой конюхов и скачи к кузне! - приказал князь. - Ежели правду солдат молвил, отпущу его. Ежели обманул, пусть пеняет на себя... Я добрый, я хороший, но обмана не спущу!

Дурында и конюхи скрылись во мраке, и через мгновение послышался гулкий конский топот.

- Так я малость сосну пока, - сказал Игнат и, не дожидаясь княжеского разрешения, зашёл за шатёр и лёг под куст.

- Спирька! - поманил князь пальцем верного слугу. - Пока коня не приведут, глаз с солдата не спускай. Кто знает, что у него на уме. Сбежит вдруг.

- Чужая душа - потёмки, князь-батюшка, - поклонился Спирька. - Буду смотреть в оба - у меня не сбежит!

И Спирька уселся неподалёку от куста, под которым прикорнул Игнат.

- Ишь ты, шустрый какой! - бормотал Спирька, и его глаза светились змеиной злобой. - Сапоги ему надобны... тьфу, разбойник... А может, и взаправду от матери у него ворожейство? Как это он про кузню прознал? Неужто подсмотрел? Нет, там места гиблые, никто туда и носа не суёт... Тем паче, солдатик за двадцать пять лет здесь в первый раз... Эй, солдатик! Эй... Спит уже! А чего тогда мне тут во мраке сидеть? Пойду к шатру...

У шатра шла неторопливая беседа.

- Прослышал я, - шлёпал губами Голянский, - что подати собираешь, князь, среди лета?

- Так ведь твой граф Темитов скоро купит моих крестьян, - усмехнулся Стоеросов. - А они как про ту куплю-продажу узнают, так всё, что с собой забрать не смогут, пожгут, изничтожат. Что мне останется? Я их прежде оберу до ниточки, а уж вы с графом как хотите с голытьбой этой поступайте. Только вот подати с них собрать трудно... Ефимка-сборщик мужикам потакает... - Князь снял воск с толстой оплывшей свечи и принялся раскатывать меж пальцев. - Я добрый, я хороший, а Ефимка - вор, потатчик. На заре - в батоги его. Бить нещадно! Чтоб век помнил!

- Будет помнить, князь-батюшка! - поклонился Спирька.

Послышался глухой топот копыт по пыльной дороге, потом треск кустов, фырканье лошадей.

- Вот, боярин, конь твой! - пробасил Дурында, держа в поводу испуганно косящего глазом на огонь жеребца.

Голянский подбежал к жеребцу, обшлёпал его всего жирной белой ладошкой.

- Отыскался, птенчик мой, не затерялся, - зашепелявил он радостно. - Графу расскажу - не поверит! Чудо!

- Где нашли его? - спросил князь.

- Всё, как солдат сказывал, - поклонился Дурында, передавая повод конюху. - В кузне, возле семи берёз.

- Неужто и камень дверь подпирал? - удивился Спирька.

- Был камень. Пятерым не своротить, - подтвердил Дурында, опустив голову.

- Смотри, - зашипел Спирька на конюха, который держал жеребца, - вдругорядь не выпусти, ворона!

- Разбудить солдата! - приказал Стоеросов. - И объявите ему мою княжескую милость: пусть идет, куда шёл!

Игнат спал, как спят все люди с чистой совестью, глубоким, крепким сном.

Дурында тормошил его, даже на ноги ставил, но Игнат и не думал просыпаться…

- Вот здоров спать! - удивлялся Дурында. - Неужто все солдаты так спят?

Подошли повара, кричали все вместе Игнату в ухо, тянули его за ноги и за руки.

Солдат спал, только изредка посапывал.

- Эх, да разве так солдат будят! - наконец озлился Спирька. - Они же народ к шуму-гаму привычный. Хоть из пушки стреляй - он и не всколыхнётся. А вот я ему одно слово только скажу - вскочит как миленький.

- Такому скажешь, как же, - с сомнением пробасил Дурында.

Спирька присел на корточки возле Игната и тоненьким голоском прокричал:

- Па-а-адъём!

Игнат вскочил на ноги, а уж потом открыл глаза. Оглядел смеющихся слуг, поваров. И улыбка поплыла у него от усов на всё лицо:

- Лёг - свернулся, встал - встрепенулся! Ну, отыскался конь?

- Отыскался, - кивнул Дурында.

- Значит, могу я чёрту хвост отвязать, - ловко поддев локтем Спирьку, сказал Игнат и развязал травинку, которой был повязан железный его посох. - Видите, люди добрые, поиграл чёрт да отдал коня!

Затем, наклонившись к Спирьке и щекоча его усом, тихо сказал:

- Я-то тебе помог, а где моя пара сапог? Уговор дороже денег, смотри не опростоволосься ещё раз...