Внимание! Перед вами устаревшая версия сайта!
Чтобы перейти на новую версию - щелкните по любой ссылке слева.
Малыш и Карлсон (продолжение)
Карлсон - первый ученик
В тот вечер, когда мама и папа отправились в
путешествие, косой дождь барабанил по стёклам и
гудел в водосточных трубах. Ровно за десять минут
до их отъезда в квартиру ворвалась фрекен Бок,
промокшая до нитки и злая как собака.
- Наконец-то! - прошептала мама. - Наконец-то! Она
целый день прождала фрекен Бок и теперь, конечно,
нервничала, но фрекен Бок этого не заметила.
- Я не могла прийти раньше. И в этом виновата
Фрида, - хмуро сказала она.
Маме надо было о многом поговорить с фрекен Бок.
Но времени на это уже не было: у подъезда их ждало
такси.
- Главное, заботьтесь о мальчике, - сказала мама
со слезами на глазах. - Надеюсь, с ним ничего не
случится за время нашего отсутствия.
- При мне никогда ничего не случается, - заверила
фрекен Бок, и папа сказал, что он в этом не
сомневается.
Он был уверен, что дома всё будет в порядке. А
потом папа и мама обняли на прощание Малыша,
вышли на площадку и исчезли в лифте... И Малыш
остался один с фрекен Бок.
Она сидела за кухонным столом, большая, грузная,
раздражённая, и приглаживала мокрые волосы
своими большими, красными руками. Малыш робко
посмотрел на неё и попытался улыбнуться, чтобы
показать своё дружелюбие. Он помнил, что, когда
фрекен Бок в первый раз жила у них, он боялся её и
относился к ней сперва очень плохо. Но теперь
ведь всё было иначе, надо было скорее радоваться
тому, что она здесь, в доме, И хотя встреча фрекен
Бок и Карлсона не предвещала ничего хорошего,
Малыш был благодарен домомучительнице за то, что
она согласилась у них пожить. Ведь иначе мама
никогда в жизни не разрешила бы ему остаться,
чтобы оберегать Карлсона, это уж точно. Поэтому
Малышу хотелось с самого начала вести себя с
фрекен Бок хорошо, и он вежливо спросил её:
- Как поживает Фрида?
Фрекен Бок не ответила, она только фыркнула.
Фрида была сестрой фрекен Бок. Малыш её в жизни не
видел. Зато много о ней слышал. Даже очень много.
От фрекен Бок, которая жила вместе с сестрой
Фридой в квартире на Фрейгатен, но они, видно, не
очень-то ладили. Малыш понял, что фрекен Бок была
недовольна сестрой, считала её поведение
нескромным и странным. Всё началось с того, что
Фрида выступила по телевидению с рассказом о
привидениях, а фрекен Бок никак не могла с этим
примириться. Правда, потом ей тоже удалось
выступить по телевидению и рассказать всей,
Швеции свой рецепт приготовления соуса. Но всё же
этого оказалось недостаточно, чтобы подчинить
себе Фриду: она продолжала вести себя нескромно и
странно. Поэтому фрекен Бок только фыркала в
ответ на вопрос Малыша: “Как поживает Фрида?”
- Полагаю, что прекрасно, - всё же ответила
домомучительница, когда отфыркалась. - Завела
себе жениха, несчастная.
Малыш толком не знал, что на это надо сказать, но
что-то обязательно надо было сказать, а ведь ему
хотелось быть внимательным. Поэтому он спросил:
- А у вас, фрекен Бок, тоже есть жених?
Но он явно сделал промах, потому что фрекен Бок
резко встала и так при этом двинула стол, что всё
на нём задребезжало.
- Слава богу, нет! - сказала она. - Я и не хочу, Не
всем же быть такими кокетками, как Фрида.
Она умолкла и с таким усердием стала мыть
посуду, что брызги летели во все стороны. Но вдруг
она о чём-то вспомнила, с тревогой поглядела на
Малыша и спросила:
- Послушай, я надеюсь, что тот невоспитанный
толстый мальчишка, с которым ты в тот раз играл,
теперь сюда больше не ходит?
Фрекен Бок никак не могла взять в толк, что
Карлсон, который живёт на крыше, - красивый, умный,
в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил.
Она считала, что он - ровесник Малыша, его
школьный товарищ, самый обыкновенный озорник.
Что этот озорник почему-то умеет летать, её не
удивляло. Она думала, что такой моторчик можно
купить в игрушечном магазине, были бы только
деньги, и всё ворчала по поводу того, что теперь
так балуют детей. “Скоро дело дойдет до того, что
дошкольники станут на Луну летать”, - говорила
она. И вот теперь она вспомнила Карлсона и
назвала его “этот невоспитанный, толстый
мальчишка”... Малышу это совсем не понравилось.
- Карлсон вовсе не такой толстый... - начал он, но
тут как раз раздался звонок в дверь.
- О, приехал дядя Юлиус! - сказал Малыш и побежал
открывать.
Но в дверях стоял вовсе не дядя Юлиус, а Карлсон.
Он был мокрый, как гусь, под ногами у него уже
натекла лужа, а в глазах был немой упрёк.
- Летать бог весть куда только потому, что кто-то
не подумал оставить окно открытым! - возмущался
Карлсон.
- Да ведь ты же сказал, что тебе пора спать! -
защищался Малыш, потому что Карлсон и в самом
деле это сказал. - Я, правда, не думал, что тебя ещё
можно ждать сегодня.
- А ты мог всё же не терять надежду, - не унимался
Карлсон. - Ты мог бы подумать: а вдруг он всё же
придёт, милый Карлсончик, ой, как это будет
хорошо, да, да, вдруг всё же придёт, потому что
захочет встретиться с домомучительницей. Вот что
ты мог бы подумать.
- А ты в самом деле захотел с ней встретиться? -
испуганно спросил Малыш.
- Гей-гоп! - крикнул Карлсон. - Ещё бы!
Малыш прекрасно понимал, что он не сумеет
надолго отсрочить встречу Карлсона с фрекен Бок,
но он не был готов к тому, чтобы это произошло
прямо в первый же вечер. Он решил, что поговорит
сейчас с Карлсоном, но Карлсон, словно охотничья
собака, напавшая на след, неудержимо рвался на
кухню. Малыш всё же схватил его за рукав.
- Послушай, Карлсон, - сказал он, стараясь
придать своему голосу как можно большую
убедительность, - она ведь думает, что ты мой
товарищ по школе, и, по-моему, хорошо, чтобы она и
дальше так думала.
Карлсон вдруг застыл, а потом в нём что-то
заклокотало, как всякий раз, когда он приходил в
восторг от новой выдумки.
- Она в самом деле верит, что я хожу в школу? -
переспросил он, ликуя. И ринулся на кухню.
Фрекен Бок услышала чьи-то приближающиеся шаги.
Она ждала дядю Юлиуса и была немало удивлена, что
пожилой господин так стремительно скачет по
коридору. Исполненная любопытства, глядела она
на дверь: ей казалось, что дядя Юлиус должен быть
очень представителен и элегантен. Когда же дверь
с шумом распахнулась, и в кухню ворвался Карлсон,
она вскрикнула, словно увидела змею.
Карлсон не заметил её ужаса. Двумя прыжками он
очутился около неё и с рвением заглянул ей в лицо,
выражавшее глубокое неодобрение.
- А ты знаешь, кто у нас в классе первый ученик? -
спросил Карлсон. - Угадай, кто лучше всех умеет
считать, и писать, и... Кто вообще лучше всех?
- Когда входишь в дом, надо здороваться, -
сказала фрекен Бок. - И меня нисколько не
интересует, кто у вас первый ученик. Уж во всяком
случае, не ты, это ясно.
- Спасибо за эти слова, - сказал Карлсон и
надулся, но со стороны могло показаться, что он
думает. - Уж в арифметике-то я, во всяком случае,
самый сильный, - мрачно сказал он наконец и пожал
плечами. - Пустяки, дело житейское, - добавил он и
вдруг весело запрыгал по кухне. Он вертелся
вокруг фрекен Бок и что-то бормотал, и так
постепенно родилось что-то вроде песенки:
- Пусть всё кругом
- Горит огнём,
- А мы с тобой споём.
- Не надо, Карлсон, не надо, - пытался унять его
Малыш, но без толку.
- Ути, боссе, буссе, бассе,
- Биссе, и отдохнём, -
всё увлечённей пел Карлсон. А когда он дошёл до
слова “отдохнём”, раздался выстрел, а вслед за
ним - пронзительный крик. Выстрелил Карлсон из
своего пистолетика, а закричала фрекен Бок. Малыш
сперва подумал, что она упала в обморок, потому
что она плюхнулась на стул и долго сидела молча, с
закрытыми глазами, но когда Карлсон снова запел:
- Утй, боссе, буссе, бассе,
- Биссе, и отдохнём, -
она открыла глаза и сказала зло:
- Ты у меня сейчас таких боссе и бассё получишь,
дрянной мальчишка, что век помнить будешь!
Карлсон на это ничего не ответил, он только
подцепил своим пухленьким указательным пальцем
фрекен Бок за подбородок, а потом ткнул в
красивую брошь, приколотую у ворота.
- Красивая вещь, - сказал он. - Где ты её стянула?
- Карлсон, перестань, прошу тебя! - в страхе
крикнул Малыш, потому что он видел, в каком
бешенстве была фрекен Бок.
- Ты всякий... всякий стыд потерял, - проговорила
она, запинаясь, с трудом находя слова, а потом
закричала: - Убирайся вон! Слышишь? Я сказала: вон!
- Успокойся! - сказал Карлсон. - Я ведь только
спросил, а когда вежливо задаёшь вопрос, то можно
надеяться на такой же вежливый ответ.
- Вон! - кричала фрекен Бок.
- Во-первых, мне необходимо выяснить одну вещь, -
сказал Карлсон. - Не замечала ли ты, что по утрам у
тебя немеет тело? А если замечала, то не хочешь ли
ты, чтобы я тебя полечил?
Фрекен Бок обвела кухню диким взглядом в
поисках какого-нибудь тяжёлого предмета, чтобы
швырнуть им в Карлсона, и Карлсон услужливо
подбежал к шкафу, вынул оттуда выбивалку для
ковров и сунул её домомучительнице в руки.
- Гей-гоп! - кричал он, снова бегая по кухне. -
Гей-гоп, вот теперь наконец всё начнётся!
Но фрекен Бок бросила выбивалку в угол. Она ещё
помнила, каково ей пришлось в прошлый раз, когда
она гналась за ним с такой вот выбивалкой в руке,
и не хотела испытать это снова.
Малыш боялся, что всё это плохо кончится, и
гадал, сколько кругов Карлсон успеет сделать
прежде, чем фрекен Бок сойдём с ума. “Не так уж
много”, - решил Малыш и понял, что главное - как
можно быстрее увести Карлсона из кухни. И когда
он в одиннадцатый раз промчался с гиканьем мимо
него, Малыш схватил его за шиворот.
- Карлсон, - взмолился он, - прошу тебя, пойдём ко
мне в комнату!
Карлсон пошёл за ним крайне неохотно.
- Прекратить наши упражнения как раз в тот
момент, когда мне удалось наконец вдохнуть в неё
жизнь, какая глупость! - ворчал он. - Ещё несколько
минут, и она стала бы такой же бодрой, весёлой и
игривой, как морской лев, в этом нет сомнений!
Первым долгом Карлсон, как всегда, выкопал
персиковую косточку, чтобы посмотреть, насколько
она выросла. Малыш тоже подошёл, чтобы на неё
взглянуть, а, оказавшись рядом с Карлсоном,
положил ему руку на плечо и только тогда заметил,
что бедняжка Карлсон промок до нитки - должно
быть, он долго летал под проливным дождем.
- Неужели ты не мёрзнешь, на тебе же сухого места
нет? - спросил Малыш.
Карлсон, видно, до сих пор не обращал на это
внимания, но он тут же спохватился.
- Конечно, мёрзну, - сказал он. - Но разве это
кого-нибудь беспокоит? Разве кто-нибудь пальцем
шевельнёт, если лучший друг приходит, промокший
до нитки, и у него зуб на зуб не попадает от
холода? Разве кто-нибудь заставит его снять
мокрую одежду и наденет пушистый, красивый
купальный халат? Разве кто-нибудь, спрашиваю я,
побежит на кухню, и сварит для него шоколад, и
принесёт ему побольше плюшек, и силком уложит в
постель, и споёт ему красивую, печальную
колыбельную песнь, чтобы он скорее заснул?.. Разве
кто-нибудь позаботился о друге? - заключил свою
тираду Карлсон и с упрёком посмотрел на Малыша.
- Нет, никто не позаботился, - признался Малыш, и
голос его прозвучал так, что казалось, он вот-вот
расплачется.
И Малыш со всех ног кинулся делать всё то, что,
по мнению Карлсона, надо было сделать в этом
случае для своего лучшего друга. Труднее всего
было получить у фрекен Бок тёплый шоколад и
плюшки для Карлсона, но у неё уже не было ни сил,
ни времени оказывать дальнейшее сопротивление,
потому что она жарила цыплёнка по случаю приезда
дяди Юлиуса, который мог появиться в любую
минуту.
- Сам себе сделай горячий шоколад, если хочешь, -
сказала она.
И Малыш прекрасно со всем справился. Несколько
минут спустя Карлсон уже сидел в белом купальном
халате в постели Малыша, пил обжигающий шоколад и
с аппетитом ел плюшки, а в ванной комнате были
развешаны для просушки его рубашки, штаны, бельё,
носки и даже башмаки.
- Вот что, - сказал Карлсон, - прекрасную,
печальную колыбельную можешь не петь, лучше
посиди у изголовья моей кровати всю ночь, не
смыкая глаз.
- Всю ночь? - спросил Малыш.
Карлсон не мог ответить. Он как раз засунул в
рот целую плюшку и поэтому только энергично
закивал. Бимбо надрывался от лая. Ему не
нравилось, что Карлсон лежал в постели Малыша. Но
Малыш взял Бимбо на руки и прошептал ему на ухо:
- Я ведь могу лечь на диванчик, понимаешь? И твою
корзинку мы переставим туда.
Фрекен Бок гремела чем-то на кухне, и, когда
Карлсон это услышал, он сказал с досадой:
- Она не поверила, что я первый ученик.
- Это неудивительно, - сказал Малыш. Он ведь
давно обнаружил, что Карлсон не умеет толком ни
читать, ни писать, ни считать, хотя и похвастался
фрекен Бок, что всё это он отлично умеет!
- Тебе надо упражняться, - сказал Малыш. - Хочешь,
я научу тебя хоть немного сложению?
Карлсон фыркнул, и брызги шоколада обдали всё
вокруг.
- А ты хочешь, я научу тебя хоть немного
скромности? Неужели ты думаешь, что я не знаю
этого слу... сла... Как это называется?
Впрочем, времени для упражнений в устном счёте
у них всё равно не оказалось, потому что именно в
этот момент раздался долгий звонок в дверь. Малыш
сообразил, что это может быть только дядя Юлиус, и
со всех ног кинулся открывать. Ему очень хотелось
встретить дядю Юлиуса одному - он считал, что
Карлсон может спокойно полежать это время в
постели. Но Карлсон так не считал. Он уже стоял за
спиной Малыша, и полы купального халата путались
у него в ногах.
Малыш настежь распахнул дверь, и на пороге
действительно стоял дядя Юлиус. В обеих руках он
держал по чемодану.
- Добро пожаловать, дядя Юлиус... - начал Малыш, но
окончить ему так и не удалось, потому что
раздался оглушительный выстрел и дядя Юлиус как
подкошенный повалился на пол.
- Карлсон! - в отчаянии прошептал Малыш. Как он
жалел теперь, что подарил Карлсону этот
пистолетик! - Зачем ты это сделал?
- Это был салют! - воскликнул Карлсон. - Когда
приезжают почётные гости, ну, всякие там
президенты или короли, их всегда встречают
салютом.
Малыш чувствовал себя до того несчастным, что
готов был заплакать. Бимбо дико лаял, а фрекен
Бок, которая тоже, услышав выстрел, прибежала,
всплеснула руками и принялась охать и причитать
над бедным дядей Юлиусом, который лежал
неподвижно на коврике у входной двери, словно
поваленная сосна в лесу. Только Карлсон
оставался по-прежнему невозмутим.
- Спокойствие, только спокойствие, - сказал он. -
Сейчас мы его взбодрим.
Он взял лейку, из которой мама Малыша поливала
цветы, и стал из неё поливать дядю Юлиуса. Это
действительно помогло, дядя Юлиус медленно
открыл глаза.
- Всё дождь и дождь, - пробормотал он ещё в
полузабытьи. Но когда увидел склонённые над ним
встревоженные лица, он совсем очнулся. - А что...
что, собственно, было? - спросил он в полном
недоумении.
- Был дан салют, - объяснил Карлсон, - хотя для
многих лиц церемония салюта теперь сочетается с
таким вот душем.
А фрекен Бок занялась тем временем дядей
Юлиусом. Она насухо вытерла его полотенцем и
повела в комнату, где он будет жить. Оттуда
доносился её голос: она объясняла дяде Юлиусу,
что этот толстый мальчишка - школьный товарищ
Малыша и что всякий раз он придумывает бог знает
какие дикие шалости.
- Карлсон! - сказал Малыш. - Обещай, что ты никогда
больше не будешь устраивать салютов.
- Можете не беспокоиться, - угрюмо буркнул
Карлсон. - Приходишь специально для того, чтобы
помочь торжественно и празднично встретить
гостей, и никто тебя за это не благодарит, никто
не целует в обе щеки и не кричит в восторге, что ты
- самый весёлый в мире парень. Никто! Все вы
слабаки, только и норовите в обморок падать!
Плаксы... Вот вы кто!
Малыш ему не ответил. Он стоял и слушал, как дядя
Юлиус ворчит в своей комнате. И матрац был жёсток,
и кровать коротка, и одеяло слишком тонкое...
Одним словом, сразу стало заметно, что дядя Юлиус
появился в доме.
- Он никогда ничем не бывает доволен, - сказал
Малыш Карлсону. - Вот разве что самим собой.
- Да я его в два счёта от этого отучу, - сказал
Карлсон, - ты только попроси меня как следует.
Но Малыш попросил Карлсона как следует только
об одном: оставить дядю Юлиуса в покое.
|