Внимание! Перед вами устаревшая версия сайта!
Чтобы перейти на новую версию - щелкните по любой ссылке слева.
Винни-Пух и Все-Все-Все... (продолжение)
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой выясняется, что тигры не лазят по деревьям
Случилось однажды так, что Винни-Пух о чём-то
думал. И вот он подумал, что не мешало бы пойти
навестить Иа, потому что они не виделись со
вчерашнего дня. Он пошёл к Иа, распевая песенку,
но вдруг он вспомнил, что не видел Сову с
позавчерашнего дня, и решил по пути заглянуть в
Дремучий Лес и посмотреть, дома ли Сова. Он пошёл
к Реке, мурлыкая ту же песенку, но, когда он дошёл
до третьего камня кладки, по которой переходят
Реку, он забеспокоился о том, как поживают Кенга,
и Ру, и Тигра. Пух подумал: “Я не видел Крошку Ру
очень долгое время, а если я его не увижу сегодня,
оно будет гораздо-гораздо дольше!”
И тут он сел на камушек посредине Реки и,
раздумывая, что же ему теперь делать, спел ещё
кусочек той же песни.
Кусочек, который он спел, был приблизительно
вот какой:
- Что мне делать, интересно,
- Поутру?
- В чехарду сыграть полезно
- С Крошкой Ру, —
- Станет талия поуже,
- Это мне к лицу. К тому же
- Буду прыгать я не хуже
- Кен-
гу-
ру!
А солнце было такое ласковое и тёплое, и камень,
который лежал на солнышке уже давно, тоже был
такой тёплый, что Пух почти уже решил провести на
нём всё утро. И вдруг он вспомнил про Кролика.
“Да, Кролик! — сказал Пух про себя.— Я люблю с
ним поговорить. Он всегда понятно говорит. Он не
любит длинных, трудных слов, не то что Сова. Он
любит простые, лёгкие слова, например:
“Закусим?” или: “Угощайся, Пух!” Да, по-моему,
мне надо пойти навестить Кролика!”
Тут к песенке прибавился новый кусочек:
- Очень мил бывает Кролик
- Иногда.
- С ним приятно сесть за столик
- Да-да-да!
- Тот, кто хочет подкрепиться,
- С ним всегда договорится,
- Если только торопиться
- Не-
ку-
да!
И, когда Пух спел всё это, он поднялся с камня,
вернулся назад на берег и решительно отправился
к дому Кролика. Но не прошёл он и нескольких
шагов, как начал спрашивать себя (ведь больше-то
никого рядом не было):
“А вдруг Кролика нет дома?”
“Или вдруг я опять застряну у него в двери на
обратном пути, как однажды уже случилось, потому
что дверь у него была слишком узкая?”
“Ведь я-то знаю, что я не растолстел, но его
дверь вполне могла похудеть!”
“Да, пожалуй, лучше будет...”
И всё это время он незаметно забирал левее и
левее... пока не оказался, к своему большому
удивлению, у своей собственной двери.
Было одиннадцать часов. Вполне подходящее
время, чтобы немножко...
С ловом, спустя полчаса Пух отправлялся туда,
куда ему действительно хотелось отправиться, а
именно к Пятачку, и по дороге он утирал губы
лапкой и пел довольно пушистую песенку. Вот
какую:
- Хорошо живёт на свете
- Винни-Пух!
- Оттого поёт он эти
- Песни вслух!
- И неважно, чем он занят,
- Если он толстеть не станет,
- А ведь он толстеть не станет,
- А, наоборот,
по-
ху-
деет!
Конечно, напечатанные здесь эти строки кажутся
не особенно хорошими, но Пух, напевая эту песенку
в очень солнечное утро, после очень, очень
сытного завтрака, был уверен, что это одна из
лучших песен, какие он сочинил в жизни. И он пел и
пел её в своё удовольствие.
Пятачок копал ямку в земле у самой своей двери.
— Здравствуй, Пятачок! — закричал Винни-Пух.
— Ой, здравствуй, Пух! — отвечал Пятачок,
подпрыгнув от неожиданности.— А я знал, что это
ты!
— Я тоже,— сказал Пух.— А что ты делаешь?
— Я сажаю жёлудь, Пух, и пускай из него вырастет
дуб, и тут будет много, много желудей у самого
дома, а то за ними приходится ходить бог знает
куда. Понимаешь?
— А вдруг не вырастет? — спросил Пух.
— Вырастет, потому что Кристофер Робин сказал
— обязательно вырастет. Поэтому я его и сажаю.
— Гм,— сказал Пух.— А я тогда... А я тогда посажу
соты с мёдом в своём садике, и из них вырастет
целый улей.
Пятачок был в этом не вполне уверен.
— Или лучше кусочек сота,— сказал Пух.—
Особенно разбрасываться сотами не приходится.
Только вот тогда может вырасти не целый улей, а
кусочек, да ещё вдруг неправильный кусочек — тот,
где пчёлы только жужжат, а мёду не делают. Вот
обидно!
Пятачок согласился, что это будет довольно
обидно.
— Между прочим, Пух, сажать очень трудно, если
ты не знаешь как,— сказал он, — это надо уметь. —
И он положил жёлудь в приготовленную ямку,
засыпал его землёй и попрыгал на этом месте.
— Я-то умею сажать,— сказал Винни-Пух,— потому
что Кристофер Робин дал мне семена коготков и
винтиков, нет — гвоздиков! И я их посадил, и у меня
теперь возле двери будет настоящий цветник —
коготки и гвоздики. Или винтики.
— Я думал, они называются ноготки,— неуверенно
сказал Пятачок, не переставая прыгать,— а
гвоздики... гвоздики — это, наверно, гвоздики!
— Нет,— сказал Пух,— мои цветы называются
коготки и винтики!
Попрыгав хорошенько, Пятачок вытер лапки о
живот и сказал: “Что мы теперь будем делать?”, а
Пух сказал: “Пойдём навестим Кенгу, Ру и Тигру”,
и Пятачок сказал: “Д-д-давай п-п-пойдём”,— потому
что он всё ещё немножко побаивался Тигру. Тигра
был ужасно прыгучий, и у него была такая манера
здороваться, что у вас потом всегда были полны
уши песку, даже после того, как Кенга скажет:
“Тигра, деточка, осторожно!” — и поможет вам
встать.
Они отправились в путь.
А в этот самый день у Кенги было ужасно
хозяйственное настроение. Она решила везде
навести порядок и пересчитать всё бельё и
выяснить, сколько осталось у неё кусков мыла, и
сколько у Тигры осталось чистых салфеток, и
сколько у Ру осталось чистых передников, так что
она выставила их обоих из дому, снабдив Ру
пакетом бутербродов с салатом, а Тигру пакетом
бутербродов с рыбьим жиром, чтобы они могли
славно провести время в Лесу.
По дороге Тигра рассказывал Ру (которого это
очень интересовало) обо всём, что умеют делать
Тигры.
— А летать они умеют? — спросил Ру.
— Тигры-то? — сказал Тигра.— Летать? Тоже
спросил! Они знаешь как летают!
— О! — сказал Ру.— А они могут летать не хуже
Совы?
— Ещё бы! — сказал Тигра.— Только они не хотят.
— А почему они не хотят?
— Ну, им это почему-то не нравится.
Ру никак не мог этого понять, потому что ему-то
ужасно хотелось полетать, но Тигра объяснил ему,
что надо самому быть Тигрой, чтобы это понять.
— А прыгать? — спросил Ру.— Могут Тигры
прыгать, как Кенги?
— Спрашиваешь! — сказал Тигра.— Ещё как! Когда
хотят, конечно.
— Ой, как я люблю прыгать! — сказал Ру.— Давай
посмотрим, кто дальше прыгнет — ты или я?
— Конечно, я,— сказал Тигра,— только мы сейчас
не будем задерживаться, а то ещё опоздаем.
— Куда опоздаем?
— Туда, куда нам надо прийти вовремя,— сказал
Тигра, ускоряя шаги.
Вскоре они добрались до Шести Сосен.
— А я умею плавать,— сообщил Ру,— я один раз
упал в Реку и плавал.— А Тигры умеют плавать?
— Конечно, умеют. Тигры всё умеют.
— А по деревьям они умеют лазить лучше, чем Пух?
— спросил Ру, остановившись перед самой высокой
из, Шести Сосен и задрав голову.
— По деревьям они лазят лучше всех на свете,—
сказал Тигра,— гораздо лучше всяких Пухов!
— А на это дерево они могут влезть?
— Они всегда лазят как раз по таким деревьям,—
сказал Тигра.— Целый день лазят: то вверх, то
вниз.
— Ой, Тигра, правда?
— А вот сейчас увидишь,— сказал Тигра
решительно,— садись ко мне на закорки и увидишь.
Он внезапно почувствовал, что лазание по
деревьям — это единственный талант тигров, в
котором он действительно уверен.
— Ой, Тигра! Ой, Тигра! Ой, Тигра! — пищал Крошка
Ру в восторге. Он забрался Тигре на спину, и они
полезли.
До первого сучка Тигра радостно повторял (про
себя): “А мы лезем!”
Добравшись до следующего сучка, он с гордостью
сказал (про себя): “Ну что, я зря говорил, что
Тигры умеют лазить по деревьям?” Забравшись ещё
повыше, он сказал (про себя): “Конечно, это не так
легко, что говорить!..”
А ещё повыше он сказал:
— Ведь слезать тоже придётся. Задом. А ещё-ещё
повыше:
— И это будет трудновато...
— Если не упасть...
— А зато тогда это, кажется, будет совсем...
— Легко!
И как только он сказал “легко”, ветка, на
которой он стоял, внезапно сломалась, и он,
чувствуя, что падает, едва-едва успел вцепиться в
верхнюю ветку... Затем он медленно, медленно
поднял голову, зацепился подбородком за эту
ветку... Затем подтянул одну заднюю лапу... Потом
другую... И, наконец, он уселся на эту ветку, тяжело
дыша и от души жалея, что он вместо всего этого не
попробовал заняться плаванием.
Ру слез с Тигры и уселся рядышком.
— Ой, Тигра,— радостно сказал он,— мы уже на
самой верхушке?
— Нет,— сказал Тигра.
— А мы полезем на верхушку?
— Н-е-т,— проворчал Тигра.
— У-у! — сказал Ру, довольно грустно, но тут же
радостно продолжал: — А здорово это у тебя
получилось, когда ты стал понарошку падать, а
потом взял и не упал. Давай ещё разок?
— Н-е-т!! — прорычал Тигра.
Ру немного помолчал, а потом спросил:
— А можно, мы съедим бутерброды, Тигра?
— Давай. А где они? — спросил Тигра.
— Они там внизу, под деревом. Тигра сказал:
— Я думаю, мы лучше их побережём немного.
Так они и сделали.
Тем временем Винни-Пух и Пятачок продолжали
свою прогулку. Пух в стихах сообщал Пятачку, что
“неважно, чем он занят, так как он толстеть не
станет, а ведь он толстеть не станет”; а Пятачок
размышлял о том, скоро ли вырастет посаженный им
жёлудь.
— Пух, гляди,— неожиданно пискнул Пятачок,—
там на Сосне кто-то сидит.
— Верно,— сказал Пух, с интересом вглядываясь
вдаль.— Там какой-то зверь.
Пятачок "схватил Пуха за лапу, очевидно,
чтобы Пух не очень пугался.
— Это какой-нибудь Хищный Зверь? — спросил он,
стараясь смотреть в другую сторону. Пух кивнул.
— Это Ягуляр,— сказал он.
— А. что Ягуляры делают? — спросил Пятачок, в
глубине души надеясь, что сейчас они этого делать
не будут.
— Они прячутся на ветвях деревьев и оттуда
бросаются на вас, когда вы стоите под деревом,—
сказал Пух.— Кристофер Робин мне всё-всё про них
рассказывал.
— Тогда мы лучше не будем подходить к этому
дереву, Пух, а то он ещё бросится оттуда и
ушибётся.
— Они не ушибаются,— сказал Пух,— они здорово
умеют бросаться.
Однако Пятачка это почему-то не утешило. Он
всё-таки чувствовал, что не стоит подходить к
дереву, с которого, того гляди, кто-то бросится,
хотя бы и очень умело, и он уже собирался побежать
домой по какому-то очень срочному делу, когда
Ягуляр подал голос.
— Помогите, помогите! — закричал он.
— Ягуляры — они всегда так,— сказал Пух,
довольный, что может блеснуть познаниями.— Они
кричат: “Помогите, помогите”, а когда вы
посмотрите вверх — бросаются на вас.
— Я смотрю вниз, вниз! — закричал Пятачок очень
громко, чтобы Ягуляр по ошибке не сделал того,
чего не надо.
В ответ донёсся чей-то восторженный писк с той
самой ветки, где сидел Ягуляр:
— Пух и Пятачок! Пух и Пятачок!
И Пятачок неожиданно почувствовал, что сегодня
прекрасный день, гораздо лучше, чем ему только
что казалось. Такой солнечный, тёплый денёк!
— Пух! — крикнул он.— По-моему, это Тигра и Ру.
— По-моему, тоже,— сказал Пух.— А я думал, это
Ягуляр и... и ещё один Ягуляр.
— Эй, Ру,— крикнул Пятачок,— что вы там делаете?
— Мы не можем слезть? Мы не можем слезть! —
кричал Ру.— Здорово, правда? Пух, вот здорово! Мы с
Тигрой живём на дереве, как Сова! И мы теперь
всегда тут будем жить? А я вижу дом Пятачка?
Пятачок! Я отсюда твой дом вижу! Высоко мы
забрались, правда? Сова и то ниже нас живёт!
— Как ты туда попал, Ру? — спросил Пятачок.
— Меня Тигра привёз? А Тигры вниз лазить не
могут, потому что у них хвосты очень путаются
между ног. Они только вверх умеют! А когда мы
полезли, Тигра про это забыл, а сейчас он уже
вспомнил, и мы тут теперь всегда-всегда будем
жить. А может, ещё выше залезем! Что ты сказал,
Тигра? А-а? Тигра говорит, что, если мы заберёмся
выше, нам не так хорошо будет видно дом Пятачка,
так что мы уж тут останемся.
— Пятачок,— торжественно сказал Пух, выслушав
всё это,— что мы можем предпринять? И он принялся
за бутерброды Тигры.
— Они попались? — тревожно спросил Пятачок.
Винни-Пух кивнул.
— А ты не можешь влезть к ним?
— Я могу, Пятачок. Я могу снять оттуда Крошку Ру,
но Тигру я снять не могу, мне его не дотащить. Надо
что-нибудь придумать.
И в раздумье он начал жевать бутерброды Крошки
Ру...
Не знаю, может быть, Пух и успел бы что-нибудь
придумать, доев последний бутерброд, но едва он
за него принялся, как в кустах послышался треск и
оттуда появились Иа и Кристофер Робин.
— Нисколько не удивлюсь, если завтра выпадет
град,— говорил Иа. — Того и жди. Бураны, вьюги и
тому подобное. Сегодня, конечно, хорошая погода,
но это ещё ничего не значит; это ещё не сулит
хороших перепек... или как там это называется?
Словом, ничего такого не сулит... Это просто
небольшая порция погоды. И всё тут.
— А вот и Пух,— сказал Кристофер Робин. Ему,
очевидно, было безразлично, что порция хорошей
погоды не очень большая, лишь бы она была
хорошая.— Здравствуй, Пух!
— Это Кристофер Робин,— сказал Пятачок.— Вот
он-то знает, что делать!
Они помчались ему навстречу.
— Ой, Кристофер Робин...— начал Пух.
— А также Иа,— сказал Иа.
— Тигра и Крошка Ру залезли прямо на Шесть
Сосен и не могут слезть и...
— А я как раз говорил,— перебил Пятачок,— что
если только Кристофор Робин...
— А также Иа-Иа, — сказал Иа, снова намекая, что
с ним позабыли поздороваться.
— Если бы только вы оба были здесь, то мы бы
могли что-нибудь придумать! — сказали Пух и
Пятачок.
Кристофер Робин взглянул вверх, увидел Тигру и
Крошку Ру и попытался что-нибудь придумать.
— Я думаю,— сказал глубокомысленно Пятачок,—
что если бы Иа встал под деревом, а Пух встал к
нему на спину, а я встал на плечи Пуха...
— И если бы спина Иа-Иа неожиданно треснула, то
мы бы все здорово посмеялись. Ха-ха-ха! Как
забавно! — сказал Иа.— Очень приятное
развлечение, но, боюсь, не особенно полезное.
— Ну,— сказал Пятачок жалобно,— я только
думал...
— Ты думаешь, твоя спина сломалась бы, Иа? —
спросил ужасно удивлённый Пух.
— Заранее тут ничего сказать нельзя, милый
Винни. И это, конечно, как раз самое интересное!
Пух сказал: “Ох”, и все снова принялись думать.
— Ура, я придумал! — вдруг закричал Кристофер
Робин.
— Слушай внимательно, маленький Пятачок,—
сказал Иа, — и ты скоро будешь знать, что мы
намерены предпринять:
— Я сниму рубашку, и мы все возьмём её за края, и
тогда Крошка Ру и Тигра могут туда прыгнуть, всё
равно как в гамак, они только покачаются и
нисколько не ушибутся.
— Как снять Тигру с дерева,— сказал Иа-Иа,— и
никому не повредить! Придерживайся этих правил,
уважаемый Пятачок, и всё будет в порядке!
Но уважаемый Пятачок ничего не слышал — так он
волновался при мысли, что снова увидит голубые
помочи Кристофера Робина. Он уже их видел
однажды, когда был гораздо моложе, и пришёл тогда
в такое возбуждение, что его уложили слать на
полчаса раньше обычного.
И с тех пор он всегда мечтал проверить,
действительно ли они такие голубые и такие
помочные, как ему показалось.
Поэтому, когда Кристофер Робин снял рубашку и
ожидания Пятачка оправдались в полной мере,
Пятачок на радостях простил Иа обиду, ласково
улыбнулся ему и даже взялся за тот же край
рубашки.
А Иа шепнул ему:
— Конечно, и теперь нельзя ручаться, что не
произойдёт несчастного случая. Несчастные
случаи — очень странные штуки. Они обычно
случаются совершенно случайно.
Когда Крошка Ру понял, что ему нужно сделать, он
пришёл в безумный восторг и запищал:
— Тигра, Тигра, мы сейчас будем прыгать! Ты
погляди, как я прыгаю! Я сейчас просто полечу, вот
увидишь. А Тигры так могут? Кристофер Робин! Я
пошёл! — крикнул он, прыгнул — и угодил в самый
центр спасательной рубашки.
Летел он так быстро, что его снова подбросило
почти на такую же высоту, и он ещё долго продолжал
подлетать вверх, приговаривая: “О, о!”
Наконец он остановился и сказал: “Ой, как
здорово!” — и его опустили на землю.
- Давай, Тигра! — крикнул он.— Это очень просто!
Но Тигра изо всей силы держался за ветку и
говорил про себя: “Конечно, прыгающим животным,
вроде Кенги, это хорошо, но для плавающих
животных, вроде Тигров, это совершенно другое
дело”.
И он почему-то вдруг представил себе, как он
плывёт на спинке вниз по течению или весело
ныряет в прохладной влаге реки, и почувствовал,
что это и есть настоящая жизнь для Тигры.
— Давай, давай! — крикнул Кристофер Робин.— Не
бойся.
— Сейчас, минуточку,— нервно сказал Тигра,—
мне что-то в глаз попало!
И он медленно, медленно пополз по ветке.
— Давай, давай, это очень просто! — пропищал
Крошка Ру.
И вдруг Тигра почувствовал, как это просто.
— Ой! — крикнул он, видя, как дерево проносится
мимо него.
— Берегитесь! — крикнул Кристофер Робин
спасателям.
Раздался стук, треск разрываемой ткани, и на
земле образовалась куча мала. Кристофер Робин,
Пух и Пятачок поднялись первыми, потом они
подняли Тигру, а в самом низу был, конечно, Иа-Иа.
— Ой, Иа! — крикнул Кристофер Робин.— Тебе не
больно? — Он заботливо ощупал ослика, стряхнул с
него пыль и помог ему встать на ноги.
Иа-Иа долгое время ничего не говорил.
Потом он спросил:
— Тигра здесь?
Тигра был здесь и снова в прекрасном
настроении.
— Да,— сказал Кристофер Робин,— Тигра здесь.
— Что ж, тогда поблагодарите его от моего
имени,— сказал Иа.
|