Егорушка

Антон Лукин, художник Елена Мочкаева

  одной небольшой деревне, на самом её отшибе, стояла маленькая кривенькая избушка. Жила в ней обычная семья: отец с матерью да их маленький сынок Егорушка. Отец целыми днями пропадал на мельнице и только под вечер, уставший и голодный, появлялся дома. Мать тоже весь день трудилась по хозяйству и частенько приучала к труду и Егорку, который уж очень не любил трудиться. И если уж попадалась свободная минутка, то он, не раздумывая, убегал во двор половить кузнечиков или бабочек. И к тому же мальчуган был очень болтлив, прямо-таки язык без костей. Про всё интересовался, и обо всем на свете ему нужно было непременно знать.

– И в кого ты только почемучкой уродился? – улыбалась матушка, когда малыш в очередной раз доставал её с вопросами. Егорка пожимал плечами и помогал матери месить тесто.

И вот однажды по весне матушка занялась уборкой в избе, а чтобы сыночек не мешал ей, отправила его во двор играть. И только Егорка принялся ловить кузнечиков, как над его кудрявой головою пронёсся огромный полосатый шмель.

«Вот бы его поймать», – подумал про себя мальчик.

Шмель покружился немного над колодцем и, громко жужжа, направился к лесу, который находился совсем рядом. Егорка выбежал за калитку, не выпуская из виду полосатую жужжалку.

«Не ходи в лес, Егорушка, там много злодеев, схватят и утащат с собой», - вспомнились слова матери.

– Да я же быстренько, – как бы сам себя убеждая, отмахнулся паренек. И бегом, чтобы матушка не заметила его исчезновения, погнался за шмелём, который летел так низко, что даже самый маленький мог бы его поймать, не говоря уже о Егорке, который за свой век, каких только насекомых не ловил.

Перед деревьями-великанами маленький Егорушка выглядел совсем крохой. Откуда-то издалека доносилось звонкое постукивание дятла, в густой траве, тихонько шурша, бегали ежики и, наверное, даже ползали змеи. Лес сразу же давал понять, что его владения опасны и ужасны. И любой другой мальчишка давно бы развернулся и убежал домой, но только не Егорка. Он был не только болтливым, но и храбрым. Вот только шмель куда-то подевался, как только он забежал в лес. Но помимо шмеля здесь столько всего было интересного, что возвращаться домой не хотелось.

И вдруг чья-то огромная и сильная ладонь схватила Егорку за штанишки и приподняла довольно высоко. Малыш посмотрел по сторонам и тут же увидел огромную чёрную бороду. Это был Великан.

– Кто вы? – спросил его Егорка.

– Кто я? – удивился немного Великан и нахмурил брови. – Это я тебя должен спросить, кто ты такой и что делаешь в моем лесу?

– Егорка я, – ответил малыш, – сын мельника.

Великан грозно сдвинул брови.

– Вот и будешь у меня вместо хлеба.

Огромными шагами Великан отправился в самую глушь леса. Егорка, дрыгая в воздухе ногами и поглядывая по сторонам, поинтересовался:

– Вы что, собираетесь меня съесть?

– Не смотреть же на тебя...

– Так вы людоед, что ли?

Великан поднес паренька к своему носу и, улыбнувшись, кивнул головой. К огромному его брюху был пристегнут громадный нож, больше самого Егорки. Почему-то малыш сразу же вспомнил свой маленький кухонный ножик, которым матушка нарезает хлеб. Нет, быть для кого-то хлебом он уж точно не хочет и уж тем более чтобы его резали ножом. Нужно было что-то придумывать и как-то выбираться.

Впереди показался огромный каменный дом, рядом с которым рос столь же могучий и древний дуб. Великан посадил Егорку в клетку, а сам направился растапливать печь. Клетка как раз была под человеческий рост. Видимо, не один заблудившийся путник, грибник да охотник побывали в ней.

– А вы меня чего, сейчас кушать будете? – поинтересовался мальчуган.

Огромный живот Великана заурчал, давая понять, что есть его будут сегодня.

– Ну, не завтра же.

– А соль у вас есть?

– Не переживай, найдется.

– А морковь?

– Тоже.

– И лук, и картошка?

– Прекрати.

– Чего?

– Прекрати надоедать мне.

Великан снова нахмурил брови. Но только стоило разгореться печи, как тот, поглядывая на огонь, улыбнулся.

– Да я же о вас беспокоюсь, – продолжил Егорка, – чтобы вы сытнее пообедали. А то что с меня взять, кожа да кости. Может, все-таки суп сварим, а?

– Тебе-то какая разница, как тебя есть будут?

– Не хочу быть хлебом. Если отец мельник, то это еще не говорит, что и из меня пышная булка получится. Был бы я еще толстым, тогда другое дело, но я же тощий, как лист осенний. Стыдоба прям, – паренек вздохнул. – Суп все сытнее будет.

Великан посмотрел на Егорку удивленным взглядом и пожал плечами.

– Хорошо, давай суп сварим, а то верно ты говоришь, уж больно худоват.

Великан достал огромный чугунок, налил в него воды и принялся чистить картошку, что была размером с Егорку.

– Я бы тоже вам помог почистить, вот если бы картофель был намного меньше, – сказал паренек. – Отчего же он у вас такой большой?

– Порошочек у меня волшебный есть. Посыпаешь им земельку в огороде, а к осени все огромным вырастает, – улыбнулся Великан.

– Так вы и на меня посыпьте, глядишь, и я к осени подрасту.

– Не смешно.

– Вы только помойте меня хорошенько, а то я, как видите, чумазый. Говорила мне мама, чтобы не ходил в чулан, там пыльно, не лазил на чердак, там грязно, да разве я удержусь…

– И откуда ты только взялся такой.

– Какой?

– Язык у тебя без костей.

– Да я сам одна сплошная кость. Тощий как таракан.

– Ну, вот что, братец, хватит! Всё равно я тебя съем!

– У меня дед как-то муху случайно проглотил, – не переставал молоть языком паренек. – Муха-болтуниха. Не слышали о такой?

– Чего?

– С тех пор дедушка мой страшный болтун, да и отец такой же, ну и я немного... Боюсь, и вы, если меня скушаете, таким же станете. Болтать будете даже во сне.

Великан почесал затылок, призадумался.

– Это что, болезнь такая?

– Очень страшная болезнь. Болтушкаязыкбезкостейка – вот как называется.

– Может, мне тебя прихлопнуть, чтобы не болтал? – И Великан хлопнул в ладоши, да так сильно, что даже клетка с Егоркой затряслась.

– А может, меня просто отпустить?

– Щас!

– Но нельзя меня раньше времени убивать, ведь невкусным буду, – промолвил паренек. – И картофель мельче режьте. Я ведь маленький, а он вон какой, и не найдете меня за ним.

– Что же мне с тобой делать? – Великан начинал не на шутку сердиться.

– Можно, я песенку спою?

– Да, пожалуй, лучше этим и займись.

И паренек запел:

Что же ты, Егорушка,

Худенький такой?

У твоей коровушки,

Хоть живот большой.

Много молока в ней,

Мяса тоже много.

Не сравниться с нею,

Ведь она корова...

– Что это ты там напеваешь? – перебил его Великан.

– Это я про свою Буренку пою. Вот кого бы сейчас на суп. Мяса в ней как раз по ваше брюхо. И молоко вдобавок.

– Да где же ее взять-то?

– Так ведь я же Егорка-пастушок. У меня все деревенские коровы пасутся. Я бы мог вам их пригнать. Двадцать шесть коров. Объедитесь.

– Двадцать шесть коров! – представил себе Великан и даже облизнулся. – Да, пожалуй, ты прав, какой-то ты худощавый, да и болеешь вдобавок. Все-таки я тебя лучше на коров поменяю, – и Великан вытащил малыша из клетки.

– А не могли бы вы мне дать еще немного порошка волшебного?

– А он-то тебе зачем?

– Обычно я с собою ношу сахарный песок. Уж очень он моим коровам нравится. Да они ради него хоть на край света пойдут, не то чтобы в лес. Но сейчас он у меня закончился. А корова, сами знаете, ещё то упрямое животное, без лакомства с ним не справиться. Я им ваш порошок на ладони покажу, они и не догадаются.

Великан призадумался, не обводят ли его вокруг пальца. Но Егорка выглядел столь спокойно и доверчиво, что тот ему поверил.

– Да я вам его потом обратно верну, – для убедительности промолвил малыш. – Мне-то он зачем?

Великан насыпал Егорке полные карманы волшебного порошка и, посадив его на плечо, покинул дом. Выйдя из леса, он опустил малыша на землю и сердито погрозил пальцем.

– Смотри у меня, не обмани.

А перед глазами маячили двадцать шесть коров – жирненькие, аппетитные, обжаренные с обеих сторон. Хоть Великан и побаивался, что паренёк его может обмануть, но риск того стоил. Что, действительно, взять с него? Проглотишь и не поймешь, проглотил ли? Возьмет ещё и застрянет помимо зубов, выковыривай потом. А вот корова, это да! Посадишь на вертел, обжаришь хорошенько, вкуснятина!

В животе Великана нехорошо заурчало, даже как-то завыло.

– Ну, чего ты стоишь, ждешь? – сморщив лоб, посмотрел он на паренька.

– Так я пошёл?

– Давно пора. И смотри, не обмани!

Егорка жестами рук объяснил, что всё будет хорошо, мол, не переживайте, а сам, пока у Великана временное помутнение рассудка, поспешил к дому. Забежав во двор, он незаметно пробрался к огороду и порошком, что был у него в карманах, посыпал землю.

Дома, конечно, его все обыскались.

– Ну и где ты был? – сердито поинтересовалась мать, как только он зашел на порог. Егорка быстро затараторил про Великана и про то, как ловко он его обманул.

– Ну и шутник же ты у нас, – улыбнулся отец. – Садись к столу, проголодался небось?

– Мама, папа, а для вас у меня есть подарок, – улыбнулся Егорушка, намывая ладони.

– Что еще за подарок?

– Осенью увидите.

Все дружно уселись за стол. А Великан, подождал-подождал, догадался, что его обманули, и, рассерженный, отправился к себе. Не рискнул идти в деревню, не его владения там. И что ни говори, а хоть людишки и маленькие, но отпор дать могут. Это не в лесу поймать. Так голодным и отправился домой. А Егорушка с тех пор родителей слушался, матушке помогал во всём, да и в лес один ни ногой.