Лучший охотник на побережье

Орочская сказка

ил один ороч. Жена у него была и сын. Сын большой, пора бы отцу во всём помогать. Да мать избаловала, во всём ему потакала. Что хочет, то и делает.

Однако, хоть и поздно, отец стал его к охотничьему промыслу приучать. Глаза у сына зоркие, ноги быстрые, руки сильные. Но только, чтобы зверя убить, хитрость нужна. И не столько хитрость, сколько терпение. Бывает, целый день в засаде просидишь из-за одного зайца. А сын этого не любил, ему бы всё побыстрее.

Однажды отец с сыном снарядили оморочки, отправились на нерп охотиться. Вышли устьем реки в море, туда поглядели, сюда — нет нерп.

Сын говорит:

— Чего ждать? Домой повернём.

Отец говорит:

— Куда торопиться? Подождём, может, появятся.

Недолго и ждать пришлось. Сразу три нерпы вынырнули, смотрят круглыми глазами по сторонам, а охотников не замечают. Отец к ним оморочку направил. Сыну крикнул:

— За мной греби!

А сын в ответ:

— Эти нерпы мелковаты. Вон у мыса большая нерпа плещет. За ней погонюсь.

— Не нерпа это, косатка, — говорит отец.

— А я вижу — нерпа! — сын отвечает и поворачивает оморочку к мысу.

В море не до споров. Нерпы ждать не будут. Погнал отец к ним свою оморочку. Две нерпы ушли от него, одну убил. Что ж, и то добыча!

«Как-то у сына охота идёт?» — подумал отец и поплыл к мысу. Обогнул его.

Открылось пустынное море. Куда глаз хватает, валы катятся, а сына нигде не видать.

Долго отец вдоль берега плыл, всё сына выглядывал. Нет и нет его. Утонуть не с чего — море тихое. Да и оморочка, хоть перевёрнутая, плавала бы.

Пошёл отец домой. И дома сына нет. Жена плакать стала, мужа попрекает:

— Не уберёг дитя родное! Хватило совести мальчика одного в море оставить! Какой же ты отец после этого!

— Молчи, жена! — говорит муж. — Может, он далеко заплыл, ещё придёт.

Но не пришёл сын.

Каждый день отец к морю ходит, сына высматривает. И охоту бросил, ни на что руки не поднимаются. А раз сел на берегу и горько-горько заплакал.

Вдруг услышал слова:

— В моём море, в моих владениях горько-солёной воды и так много! О чём плачешь?

Не знает охотник, то ли голос это, то ли шум волны. Прикрыл от солнца глаза ладонью, в море посмотрел. Видит — невдалеке от берега, на скале, что словно зуб над водой торчит, сидит старик в халате из кожи кеты-рыбы. Борода у него зелёная, как водоросли, длинная-предлинная. Конец её в волнах полощется. Испугался, удивился охотник, однако ответил:

— Как не плакать?! Сын у меня пропал. Молодой, красивый. На всём побережье лучшего охотника не было.

Засмеялся старик на скале.

— Лучше, говоришь, не было?!

И опять хохочет.

Отцу обидно, что над его пропавшим сыном чужой смеётся. Хотел недобрыми словами ответить, да вдруг понял, что не простой старик перед ним. Зачем простому человеку в рыбьем халате на скале сидеть? Откуда у простого человека зелёная борода взялась? Ясное дело, Тэму это, Хозяин моря. Оробел охотник, проглотил худые слова.

Тэму ему говорит:

— Давно я так не веселился! За то, что рассмешил меня, отдам тебе сына. Построй на берегу юрту из китовых костей и жди. С новым месяцем вернётся твой сын.

Сказал так и в глубину ушёл. Плеснул, словно большая рыба.

Охотник за женой побежал. Вместе принялись юрту строить. Спешат очень. Кончаются безлунные ночи, новый месяц вот-вот народится.

Построили юрту. Устали. Забрались в неё, оба уснули.

Как раз в эту ночь узкий месяц, словно лодочка-оморочка, на небо выплыл. А к берегу прибило... Не будем вперёд заглядывать, спит ведь охотник, ничего не знает.

Проснулся он на самом раннем рассвете, когда на небе свет с темнотою спорит. Выскочил из юрты, подбежал к берегу. Смотрит — вынесло волнами плетёную из морской травы люльку. В ней младенец плачет. Тут из юрты и жена выбежала, услышала детский плач.

Муж говорит:

— Видно, ошибся Тэму! Не наш это сын, наш уже охотником был!

А жена схватила ребёнка, крепко к себе прижала.

— Ослеп ты, что ли? Лица его не видишь! Оглох ты, что ли? Голоса его не слышишь! Наш это сын, в точности такой, каким был двадцать лет назад.

Унесла мать ребёнка в юрту. Слышит охотник, уже песню над ним поёт.

Сам охотник на берегу остался, не понимает — радоваться ему или печалиться.

К этому времени рассеялся предутренний туман, солнце показалось. Увидел охотник, что на той же скале опять Тэму сидит. В зелёную бороду посмеивается.

— Я свое слово выполнил, — сказал Хозяин моря,— вернул тебе сына.

— А почему он маленький? — спрашивает охотник.— У меня большой был.

— Большой, да глупый, — Тэму отвечает. — Вместо нерпы за косаткой погнался! За той косаткой, в пасти которой я своё жилище устроил. Я ему кричу, чтоб убирался, а он не слушает, острогой размахивает. Ну, я его и схватил. Когда сына второй раз растить будешь, получше учи. Построже воспитывай!

Тут большая волна на скалу накатила. Накатила и отхлынула. А Тэму уже на скале нет.

Охотник в юрту пошёл. Жена младенца на руках качает, говорит мужу:

— Хорошо, что сыночек маленьким вернулся. Теперь я его никуда от себя не отпущу. Глаз от него не отведу, чтобы с ним ничего не случилось.

— Нет уж! — муж отвечает. — Теперь я его растить буду. Только ходить начнёт, стану приучать к охоте. Всему с малолетства обучу! И терпению, и умению.