Подарки золотой змеи

Эвенкийская сказка

олодой был Баркоуль. Сильный, ловкий. Да вот беда — не досталось ему от отца ни одного оленя. Отец бедняком жизнь прожил и сына бедняком оставил. Баркоуль об этом не горевал. Быстрые ноги, ловкие руки, верный глаз не дадут пропасть с голоду.

Только однажды повстречал он в лесу длиннокосую румяную девушку. Баркоуль в тот день силки на глухарей ставил, девушка ягоду голубику собирала. Угостила она его крупной голубикой, он ей глухаря жирного подарил.

Скоро ли, не скоро ли, а пошёл Баркоуль к отцу девушки свататься. Тот и слушать ничего не хочет.

— Мы оленные люди. Своих дочерей за безоленных не отдаём. Будет у тебя хоть десять оленей, тогда приходи.

Заплакала девушка, да делать нечего — надо отца слушаться. Баркоуль ей говорит:

— Жди меня три зимы, три лета. Добуду я оленей.

Пошёл Баркоуль к богачу Дяликсе в пастухи. Так

с ним сговорился: три года пасти стадо будет, и за это даст ему хозяин десять оленей.

Большое стадо у Дяликсы. Баркоуль от оленей не отходит. Днём и ночью на ягельных местах пасёт. Когда поест, когда голодным спать ляжет.

Так прошло три года. Говорит Баркоуль хозяину:

— Срок кончился. Стадо твоё вдвое выросло.

Дяликса отвечает:

— Вдвое-то вдвое. А сколько оленей пропало? Если ты не считал, я считал.

— Отчего ж, — говорит Баркоуль, — я считал. В первом году два оленя пали да одну важенку волк зарезал. Во втором году шести старым оленям конец пришёл. А в этом году один только маленький телёнок от стада отбился.

— Всего, значит, десять оленей, — сказал Дяликса. — Как раз столько, сколько тебе за работу следует. Сберёг бы, я бы тебе их отдал. Моё слово крепкое. А так придётся тебе ещё три года стадо пасти.

Спорь не спорь — делу не поможешь. Знал Баркоуль: когда себе — слово у Дяликсы мягче пуха, когда другому — твёрже промёрзшей земли.

Ничего не сказал, пошёл к стаду. Обидно ему. Девушка то ли будет ждать, то ли не будет. Заплакал Баркоуль. Где упали его слёзы, выросли горькие осинки.

Вдруг затряслись осинки, да так, что листочки с них посыпались. Что-то тяжёлое мимо проползло. Поднял голову Баркоуль — никого нет, лишь извилистый широкий след подле него тянется.

— Брошу стадо, уйду от Дяликсы! — сказал себе Баркоуль.

Только сказал, на верховых оленях приехали два сына Дяликсы. Оленей пастись пустили, сами по обе стороны Баркоуля уселись. Понял Баркоуль: никуда ему не уйти, он будет оленей сторожить, а сыновья Дяликсы станут его самого сторожить.

До темноты молча просидели. Потом укладываться принялись. Сыновья Дяликсы в оленьи одеяла завернулись, Баркоуль в своей вытертой парке на земле растянулся.

Рано утром проснулись — блеск им глаза слепит. Смотрят: обвила то место, где они спали, огромная змея. Свилась кольцом, голову на кончик хвоста положила. Горит-сияет на ней золотая чешуя, как угли в очаге. Испугались все трое. Как теперь выбраться? Проглотит змея.

А та приподняла голову, хвост чуть отвела, как раз одному человеку пройти, не больше и не меньше.

— Иди вперёд! — толкают братья Баркоуля.

Пошёл Баркоуль. Змея хвост и голову сдвинула, не пускает его.

Опять сидят. Опять змея дорогу одному человеку открыла. Пошёл старший сын Дяликсы. Пропустила его змея.

— Видно, тебя одного змея съесть хочет! — сказал Баркоулю младший сын богача и бросился вперёд.

И его пропустила змея. Снова кольцо сомкнула.

«Видно, и вправду меня одного, — подумал Баркоуль, — такой уж я несчастный уродился!»

Братья убежали без оглядки. Баркоуль сидит, ждёт, что дальше будет.

А змея на Баркоуля смотрит, хвостом себя по спине хлещет. Догадался Баркоуль.

— Это она хочет, чтобы я ей на спину сел. Сяду, хуже не будет! Всё равно умирать.

Сел. И тут поползла змея. Едет Баркоуль на змее верхом, куда — сам не знает.

Мелькают мимо деревья, кусты, камни, так быстро ползёт змея. Где речка, она стрелой перемахнёт, в гору, как птица взлетает, с горы, как ручей струится.

Доползла змея до леса. Удивился Баркоуль.

— Видно, большая буря здесь бушевала! Сколько деревьев в щепы поломано, сколько с корнями вырвано — не сосчитать!

Одно дерево высокое, ветвистое, будто поцелей других. Около того дерева выгнула змея спину до верхних веток, посадила Баркоуля. Сама в сторону отползла.

Только успела она так сделать, зашипел кто-то под самыми корнями дерева. Зашипел, свистнул, загремел, словно гром. Выскочил из норы в земле чёрный змей, чёрный, как беззвёздная ночь. Кругом темно стало.

Зашипела и золотая змея. Встали оба на хвосты, начали драться.

Сидит Баркоуль на дереве, дрожит от страха, однако так примечает: когда чёрный змей верх берёт — затмевается солнце, когда светлая змея — ясный день опять наступает.

Бьются змеи. Деревья от могучих ударов с криком ломаются, земля глыбами выворачивается, камни в песок рассыпаются.

Только кругом всё темней и темней становится. Это чёрный змей побеждает, светлый теряет силы.

«Что же это я сижу? — думает Баркоуль. — Надо помочь своей змее!»

Куда и страх девался! Спрыгнул с дерева, выхватил нож, изловчился и всадил нож по самую рукоятку в чёрного змея. Взвился змей выше деревьев, зашипел в последний раз и сдох.

Такой день радостный засиял! Мёртвый лес будто ожил. А золотая змея подняла усталую голову, покивала Баркоулю, словно сказать хотела: «Молодец! Хорошо, что помог!»

Баркоуль и сам рад. Понял: не зла, а добра желала светлая змея. И он ей добра желает. Без боязни к ней подошёл. Она ему спину подставила.

Снова деревья, камни, кусты замелькали. Привезла змея Баркоуля к знакомому месту — к стойбищу, где жила длиннокосая румяная девушка. Ссадила змея Баркоуля на землю и уползла прочь. На прощанье ударила о землю хвостом и уронила три золотых чешуйки.

Лежат чешуйки среди травы, горят, как уголь в очаге. Баркоуль поднял одну чешуйку, вспыхнула она ярким пламенем и сгорела. И вот на Баркоуле уже не старая вытертая парка, а расшитая бисером кембенги — праздничная одежда, унты, украшенные красным и синим сукном, новые тёплые рукавицы.

Обрадовался Баркоуль, взял вторую чешуйку. Блеснула она и померкла, словно падающая звезда на осеннем небе. А перед Баркоулем вырос чум. Хороший чум, большой, пушистыми оленьими шкурами крытый.

— Чум есть, одежда есть! — сказал себе Баркоуль.— Спасибо тебе, змея, хороши твои подарки. Только как я без оленей проживу?

Не успел так сказать, так подумать, подпрыгнула последняя чешуйка, засверкала на солнце, запорхала, как бабочка, по травинкам. Где коснётся земли, там олень поднимается, на ноги становится. Баркоуль пересчитал оленей — было их трижды десять!

Тут в стойбище услышали оленье хорканье, топот копыт. Выглянули из чумов люди — посмотреть, кто это к ним прикочевал. А длиннокосая румяная девушка прямо к Баркоулю побежала.

Женился на ней Баркоуль. Долго они прожили, может, и сейчас живут.