Умная сова

Мансийская сказка

идел однажды Верхний дух Топал-Ойка с женой у окна своего дома. Жена сказала:

— Ты кто такой, Топал-Ойка?

— Как кто такой? Верхний дух.

— А если ты Верхний дух, почему же в таком плохом доме живёшь?

— Чем же наш дом плох? — удивился Топал-Ойка. — Мне наш дом нравится.

— У людей точь-в-точь такие дома. Это для Верхнего духа стыдно. Построй новый, просторный, высокий, чтобы все удивлялись, все его хвалили.

— А из чего же я такой дом построю? — спросил Верхний дух Топал-Ойка.

— Хорошо бы из костей, — посоветовала жена.

— Да где же столько костей взять?

— Очень просто, — отвечает жена. — Собери всех зверей, птиц, рыб и убей. Из костей новый дом построишь.

— Что ж, это можно, — говорит Топал-Ойка. — Так и сделаем.

Рыб собирать щуку послал. Зверей — юркого горностая. Птиц созывать велел длинноногому куличку.

Немного прошло времени, приплыли рыбы, прибежали звери, прилетели птицы. Вышел Топал-Ойка, пересчитал всех и говорит:

— Звери все тут, рыбы все. А птицы не все — совы не хватает. Ты, куличок, сову видел?

— Нет, не видел, — куличок отвечает.

— Ну, беги, найди её, — говорит Топал-Ойка. — Убивать, так всех сразу.

Побежал длинноногий куличок сову искать. Долго искал, наконец нашёл. Она на высоком кедре сидела.

— Ты что, сова, сидишь? Разве не слышала, тебя звали!

— Кто звал?

— Топал-Ойка, Верхний дух. Он всех рыб, птиц, зверей собирает.

— А зачем?

— Всех убьёт. Из наших костей новый дом построит. Старый дом жене Топал-Ойки не нравится.

— Ах, вот оно что! — говорит сова. — Ну, тогда ты иди, я потом прилечу.

Куличок обратно побежал.

— Нашёл сову? — спрашивает Топал-Ойка.

— Нашёл, — отвечает куличок.

— Где ж она?

— На кедре сидит. Говорит, потом приду.

Ждут, ждут сову — не летит. Топал-Ойка опять куличка посылает:

— Беги скорей. Что её так долго нет!

Побежал длинноногий куличок.

Сова всё ещё на кедре сидит.

— Что ж ты не идёшь? — кричит куличок. — Все тебя ждут.

— В таком деле торопиться незачем, — отвечает сова, — ещё немного подумаю. И за себя, и за вас мне ведь думать приходится, раз вы сами за себя не умеете. Иди, я следом за тобой полечу.

Прибежал назад куличок, от усталости еле дышит. Отдышался, сказал:

— Сова следом за мной летит.

Опять все ждут сову. А её нет да нет. Рассердился Топал-Ойка на куличка.

— Беги за совой, да смотри, без неё не возвращайся! В третий раз пустился куличок. А сова ещё лапами по ветке не переступила. Как сидела, так и сидит. Куличок ей говорит:

— Ноги меня уже не держат, не могу больше за тобой бегать. И Топал-Ойка гневается.

Сова взмахнула крыльями, сделала круг над куличком.

Видишь, лечу. А ты уж в последний раз ног не жалея, беги вперёд да скажи, пусть жена Топал-Ойки окно в доме растворит.

Прибежал куличок.

— Сова за мной летит. А вы окно в доме распахните — так она сказала.

Распахнули окно. Тут как раз и сова явилась. Села на окно, хвостом внутрь дома, клювом — наружу.

— Ты где пропадала? — спрашивает Топал-Ойка.

Сова молчит.

— Что ты молчишь? — сердится Верхний дух.

— Я думаю, — отвечает сова.

— О чём же? — спрашивает Топал-Ойка.

— А вот думаю: чего на земле больше — сухих деревьев или зелёных?

— Глупо ты думаешь, — говорит Топал-Ойка. — Зелёных деревьев на земле больше.

— Хэ! — говорит сова, — так только кажется. А я считаю: если у дерева сердцевина высохла, оно всё равно скоро засохнет, хоть ещё и зелёное.

— Это ты правильно говоришь, это ты умно думаешь, — сказал Топал-Ойка. — Уж раз начало дерево сохнуть — высохнет, ничего не поделаешь!

— И ещё я думаю, — говорит сова. — Если взять всех птиц, рыб, зверей, кого среди них больше: живых или мёртвых?

— Ясное дело — живых, — отвечает Топал-Ойка, — зачем и спрашивать?

— Вот и нет, — говорит сова. — Ты собрал нас тут, чтобы убить, себе новый дом построить. Мы уже всё равно что мёртвые. Скоро совсем живых не будет.

— Так и есть, — закричал Топал-Ойка. — Как же я раньше не догадался!

Сова опять молчит. И все молчат. Наконец Топал-Ойка не вытерпел:

— Неужели ты думать не кончила?

— Не кончила, — отвечает сова. — Как по-твоему: кого на свете больше — мужчин или женщин?

— Тут и думать не надо, — засмеялся Топал-Ойка. — Мужчин больше. Что, неправда, скажешь?

Сова покачала головой:

— Это как считать! Рассуди сам: если мужчина чужим умом живёт, можно его назвать мужчиной?

— Не мужчина такой человек, — сказал Верхний дух.

— А ведь это ты о себе говоришь, Топал-Ойка, — сказала сова. — Не мужчина ты!

— Как это не мужчина?! — закричал Верхний дух.

— А вот так! Когда зверей, птиц, рыб создавал, никого не спрашивал. Тогда был мужчиной. Теперь глупую свою жену послушался. Ей на прихоть хочешь нас всех погубить. Меня-то не убьёшь, я нарочно так села — хвост назад, клюв вперёд. Взмахну крыльями и улечу. Всем, кого ни встречу, кричать буду: не мужчина Топал-Ойка, умом глупой женщины живёт, не своим!

Стыдно стало Топал-Ойке.

— Подожди, не улетай! — сказал он сове. — А вы, рыбы, птицы, звери, идите, откуда пришли. Не стану вас убивать. Мне и в старом доме хорошо. А жена как хочет.

Обрадовались все. Рыбы уплыли, птицы улетели, звери убежали.

А сова сидит, жёлтыми глазами светит.

— Ну, что скажешь, сова? — спрашивает Топал- Ойка. — Теперь не будешь про меня говорить, что я не мужчина?

— Теперь, пожалуй, не буду, — сказала сова.

Верхний дух Топал-Ойка очень обрадовался.